Прощайте, любимые
Шрифт:
Эдик первым в изнеможении упал во ржи. Не слыша тяжелого дыхания друга, остановился Иван. Подошел и лег рядом. Земля пахла теплой соломой.
— А где же Федор? — Иван вскочил на ноги, позвал негромко: — Федя!
Ответа не было. Встал и Эдик.
— Как же мы сразу не заметили... Федя! — позвал он. Далеко в стороне постреливали вспугнутые гитлеровцы, освещая поле ракетами.
— Назад! По нашим следам, назад! — скомандовал Иван. Но найти собственные следы в ночном поле было
Ребята плутали, все время негромко окликая друга, боясь, что их услышат и снова откроют огонь.
— Хлопцы... Я здесь! Хлопцы! — наконец услышали они слабый голос Федора,
— Ты чего?
Федор лежал во ржи, свернувшись клубком.
— Я, кажется, ранен... — сказал он. — Ногу режет, как ножом. Вот тут, ниже колена...
Иван быстро снял с себя пиджак, верхнюю рубашку, сорвал с тела майку.
— Эдик, давай и ты что-нибудь, — сказал он, — а то будет, как с Сергеем...
Они подняли набрякшую кровью штанину и долго на ощупь перевязывали.
— Идти сможешь? — спросил Иван.
— Попробую... — Федор оперся на руку Эдика, встал и застонал.
— Иван, возьми его винтовку, — попросил Эдик. — А ты обними меня за шею... Да берись покрепче.
Попеременно несли они раненого Федора, пока не выбились из сил. Стало светать. Совсем недалеко послышались автоматные очереди, потом застрочили пулеметы и ударила пушка раз, второй, третий...
— Ребята, простите, что так получилось... — вдруг сказал Федор. — А теперь я для вас обуза.
— Дурень ты, — спокойно сказал Иван.
— Кому я нужен в Могилеве? — спросил не то себя, не то ребят Федор. — Оставьте меня где-нибудь.
— Не оставим же в лесу. — Эдик достал полпачки махорки, кусок бумаги, неумело свернул цигарку. — Вот, Платонов дал на прощание. Раскурим одну на троих и подумаем, как быть.
— Давай сделаем носилки... — предложил Иван.
— И с ними прорываться на Луполово?
— Почему прорываться?
— А ты что, не слышишь, что город уже в кольце, что мы отрезаны от своих.
Наступило молчание.
— Я пойду в разведку, — сказал Эдик.
— Осторожно, — предупредил Иван. — Смотри, мы будем ждать.
Докурил цигарку Федор.
— Слушай, — тихо сказал он, — если Могилев в кольце, то чем вы с Эдиком поможете?
— Там Устин Адамович с ребятами подумают, что мы струсили, — твердо сказал Иван. — Чем сумеем, тем поможем.
— Ну, смотри. Вернулся Эдик.
— Мы возле Гребенева. Тут хаты стоят недалеко от леса. Я ведь сюда по грибы ездил и как-то сразу не узнал.
— Пошли, ребята, — скомандовал Иван и взял на спину Федора. — Постучимся в первую хату. Люди свои...
Они долго стучали в окошко маленькой, покосившейся
— В хате никого нет.
В это время откуда-то с огородов появилась девушка. В большом платке, телогрейке, в новых мальчуковых ботинках.
— А мы сидим в яме на огородах, — виновато улыбнулась она. — И ничего не слышим. — Она посмотрелана ребят и тихо ойкнула: — Да вы раненые...
— Нет, — сказал Эдик, — только один, — он кивнул в сторону Федора.
— Да что же мы стоим, заходите скорей в хату, — заторопилась девушка. — А мы сидим в яме и ничего не слышим. Такой бой был, такой бой, а теперь перекинулся на Луполово. Да вы располагайтесь. А товарища Осмоловского положите вот сюда. Я ему перевязку сделаю.
Ребята опешили. Здесь, в этой покосившейся хатенке, в которую привел их случай, они никак не ожидали найти знакомых.
— Откуда вы меня знаете? — спросил Федор, пока девушка нарезала куски чистого холста.
— А кто же вас не знает в институте? — улыбнулась она. — Вы ж секретарь комитета... — Девушка сняла платок, телогрейку и сразу переменилась — невысокая, худенькая, она ловко орудовала ножницами, снимая порванные окровавленные майки с ноги Федора.
— Так вы наша студентка? — искренне удивился Эдик.
— Свойство поэтов всему удивляться... Так, кажется, говорил на лекциях Устин Адамович.
— Как же вас зовут? — спросил Иван.
— Нина. А что? — спросила девушка.
— Дело в том, что Федора мы не сможем взять с собой в Могилев.
— Хлопцы, не ходите туда... — подняла умоляющие глаза Нина.
— Нельзя, — твердо сказал Иван.
— Пропадете там, честное слово, пропадете, — почти заплакала Нина. — Говорят, бои идут на улицах города. Ну зачем умирать раньше времени?
— А кто знает это время? — сказал Эдик, — Там наши друзья.
— Они правы... Нина, — тихо сказал Федор, — Сейчас там каждый боец на учете.
— Будем говорить в открытую. — Иван встал и прошелся по неровному полу. — Мы хотели оставить у вас Федора.
— Пожалуйста, — зарделась Нина. — Мама не будет против.
— Но сюда могут прийти фашисты.
— Об этом не беспокойтесь. Спрячу все — и комсомольский билет и оружие.
— Спасибо вам. Ну, мы пойдем, Эдик.
— Прощайте, хлопцы... — дрогнувшим голосом сказал Федор. Глаза его стали грустными и влажными.
— Мы придем за тобой. Обязательно... — пообещал Эдик. Он подошел к кровати, на которой лежал Федор, пожал ему руку и вдруг сказал: — Союз.
Иван положил свою руку на руки Федора и Эдика!