Прошка Лебеда и жезл некроманта
Шрифт:
От грустных воспоминаний отвлек Агафон.
— Ну так что с кличкой? Удумал?
— Шкодой назову! — решил Прошка. — Конь довольно фыркнул.
После экзаменов жизнь пошла ровно. Без приключений. Прошку даже в патруль не ставили. Мало ли что? Кощеевы лазутчики не дремлют. Валял дурака, каждый день ходил в столовую к Марьяне. В один из первых визитов даже решился. Подкатил, сверкая доспехами. Красавица даже не сразу его узнала.
— А! Это ты, — разочарованно произнесла она. — Железками обзавелся? Разряд какой? Пятый? Вот и шагай, вояка, за свой столик.
Пришлось вернуться к трапезе ни с чем. Дни шли за днями. Прошка получал жалование, небольшое, но на то, чтобы время от времени трапезничать в харчевне, хватало. В «бабчарню» к Яге не ходил. Плохие воспоминания давили. Но со старушкой время от времени пересекался. Перекидывался парой слов, как волшебник с волшебником.
На закате августа в город пришло радостное известие. С государственным визитом к батюшке-царю пребывает делегация амазонок, еще и с королевой во главе. Чему так радуются дружинники Прошка понять не мог. Воины почти неделю драили свои доспехи, стригли бороды. Даже в баню сходили прежде времени, чтобы во всеоружии гостей встретить.
Ситуация разъяснилась, когда Прошка воочию увидел шествие амазонок. Что это было за зрелище. Все как одна стройные, загорелые, из одежды разве что набедренные повязки, да небольшой кусочек тряпочки, исполняющий роль бюстгалтера. У некоторых эти тряпочки прикрывали грудь чисто номинально. У мужиков от такого зрелища слюни на землю капали. А женатых бабы на время визита и вовсе дома заперли. От греха. Гостьи шли в конном строю. Тройками. В центре шествия степенно двигалась запряженная тройкой повозка с шатром. Там, по всей видимости, и восседала загадочная королева амазонок.
Наученные горьким опытом царедворцы, а девицы прибыли в город с рабочим визитом уже не в первый раз, амазонок поселили на заднем дворе государева терема. На огороженной высоким забором поляне гости разбили палаточный лагерь. В капитальных постройках амазонки жить принципиально отказывались. Не любили, когда что-то ограничивало их свободу. В центре поляны установили величественный королевский шатер.
Работа у некроманта появилась уже к вечеру. Прошку позвали перед ужином. Предупредили, что жезл нужно с собой взять. Привели к конюшне. Там, на повозке обнаружились два бездыханных тела молодых, незнакомых некроманту дружинников.
— Что это с ними? — полюбопытствовал Прошка. — Белены что ли объелись?
Агафон, которому поручили оживление воинов хмыкнул.
— Да дурачье молодое! — заметил он. — Из-за бабы подрались. Там амазонка одна… Ну из тех, что приехали, к Яге в харчевню ходила. Соли для барашка жаренного взять. А эти двое увязались. Да так разгорячились, что прямо там на улице драку затеяли. Друг друга и порубили.
Прошка осмотрел тела. По счастью, черепушки были целые. Так, незначительное повреждение внутренних органов. Приступил к делу. Быстро справился. А эти двое только очухались, снова в драку бросились, да только тут Агафон их усмирил. Ловко так. С полпинка. Украшенные симметричной синевой под глазами, дружинники присмирели и, чуть
Не успел Прошка дойти до общежития, чтобы все-таки поесть, как его нагнали. Снова пришлось к конюшне идти. Там, на другой повозке лежал, распластавшись, Яшка. Шея его была вывернута набекрень.
— Еще один полоумный, — стал рассказывать Агафон. — Влюбился в воеводу амазонскую. Даже через забор перелез. Предложение руки и сердца делать собрался. Вот, что спермотоксикоз с мужиками молодыми делает. Говорил я ему: женись, или хоть в «бабчарню» наведайся. Все без толку.
— Ну и что дальше было? — поинтересовался Прошка, соображая, как возвращать голову на место.
— Для баб этих такие разговоры что-то навроде самого страшного оскорбления. У них мужики типа быков-осеменителей. Когда нужны, ловят и того… Потом, в лучшем случае выпускают, ну а в худшем…
— Что в худшем? — удивился Прошка.
— Вон! — Агафон указал на Яшку. — Примерно вот это.
— Не бабы а паучихи, — заметил некромант, расстегивая замок на лючке Яшки. Перед тем, как провести процедуру оживления, пришлось голову наместо вернуть. Опыт подсказывал, что по-другому ничего не выйдет.
— Какая женщина! — восхитился Яшка очнувшись и потер зад.
— Еще раз к ней сунешься, — предупредил Агафон. — Я тебе сам башку скручу. Вник?
Пока возились с Яшкой, привезли следующего. У того на лбу наблюдалась аккуратная ровной круглой формы вмятина.
— Это его пращой огрели, — сообщил Агафон, выслушав доклад патрульных. — Он на забор полез смотреть, как бабы моются. Смотрел, смотрел. Пока не заметили. Ох, и лихо они метают. Шагов с пятидесяти такие номера вытворяют. Прямо промеж глаз. Оживить сможешь?
Прошка почесал затылок.
— Оживить оживим, вот только как бы дурачком не остался. Могли мозг повредить.
— Да он и при жизни не шибко умным был, — заметил Агафон. — Знаю я его. Прикинь, до сих пор с мамой живет. Ладно, оживляй, там разберемся.
В итоге, спать Прошка лег уже за полночь. Не жравши. Можно было, конечно, в харчевню сходить. Деньги были. Да только устал, как собака. Между утолением голода и здоровым сном выбрал последнее. Когда засыпал, молился только об одном: чтобы очередной озабоченный дружинник не полез к боевитым бабам.
Утром Прошку поднял дежурный дружинник. Некромант решил, что снова придется кого-то оживлять, но нет. Вместо этого ему предложили пройти к воеводе для конфиденциальной беседы.
«Опять без завтрака» — решил он и, понадеявшись, что воевода хоть чаем напоит, зашагал в уже знакомый терем. Внутри ожидал сюрприз. За столом, кроме хозяина присутствовал еще один человек. Обряженный в черный балахон отец-инквизитор. Прошку пригласили присесть. Налили из кувшина тягучей красной жидкости, на деле оказавшейся добротным вином. Сидели на этот раз в помещении. В последние дни задул прохладный северный ветер. По этой, а может по какой иной причине решили завтракать в тереме.