Прошка Лебеда и жезл некроманта
Шрифт:
Его собеседники снова переглянулись.
— А хоть бы и на курьих, — заметил инквизитор. — Тебе какая разница? Нет, ты не думай. Она туда-сюда не скачет. Старая уже. На одном месте все больше. А как бабка в свою харчевню съехала, так и вовсе затосковала.
— Избушка, она хоть и избушка, а чувства у нее тоже есть. Поживи. А? — попросил воевода, как будто был выбор.
— Вообще-то я птиц не очень… — решил набить себе цену Прошка. — Но за ради вас, ладно. Поживу. Когда переезжать то? И куда идти?
— Там, от речки недалеко, — махнул рукой воевода. — А переезжать хоть сейчас можно. Бабка ее не запирает. Только не затягивай. Дел еще сегодня пруд-пруди.
—
— Ну ты чудной человек, некромант, — ухмыльнулся воевода. — Ты же к королеве в железках своих не пойдешь? Такие дела в доспехах не делают. Неудобно. Мы тебе новый наряд сладим.
— А еще помыться бы не мешало, — скромно заметил инквизитор и отвел глаза. — Тело свое в чистоте держать требуется. Особенно, когда о таких интимных вещах речь идет.
Замечание друга Володи, которое буквально можно было перевести, как: «Помойся, от тебя воняет!» задело за живое. Прошка и сам рад был бы начинать каждое утро с душа. Так дома, учитывая комплекцию и повышенную потливость, бывало и раза по четыре в день плескался, но тут такой возможности не было. И душей не было. Баня была. Для дружинников — один раз в неделю.
— Я помыться только за, — огрызнулся Прошка. — Да только негде. Может у вас там в башне джакузи есть?
Поймав на себе испепеляющий взгляд инквизитора, Прошка заткнулся. По счастью, воевода, поглощавший в это самое время остатки пирога с капустой, гостю его так и не предложили, замечание некроманта пропустил мимо ушей.
— Мы для Вас, — заметил Володя, умышленно перейдя на «Вы». — Баню зарезервировали. Сегодня она ваша.
— А мастеровые как же? — изумился Прошка. — Он знал, что по вторникам, а был как-раз вторник, моются всевозможные ремесленники.
— Перебьются! — заметил воевода, прожевав очередной кусок. — Пусть вон в вонючке плескаются. Им королев не оплодотворять.
За разговорами не заметили, как пролетело время. Из-за стола ближе к обеду поднялись. Пока мылся в бане, пока в ателье местное заскочил, чтобы мерки сняли для костюма. Пока в казарме вещи забрал, обед пропустил. Оно бы и ладно. Такого, как говорят в армии, «нехвата», как пару месяцев назад, уже не было. К тому же ему, почему-то казалось, что стоит обратиться с просьбой дать чего-нибудь пожрать к тому же воеводе, и припрут на дом. А как иначе? С голодным желудком на любовные подвиги не ходят. В общем, прием пищи решил отложить. Куда важнее для Прошки было сейчас перебраться в свое новое жилище. Пусть и не совсем стандартное, но отдельное.
Избушку найти было несложно. Она стояла вдали от остальных построек на самом берегу Вонючки. Пока подходил, морщился от нестерпимого канализационного смрада, и размышлял о том, сможет ли жить в таких условиях. С другой стороны, если сказки не врут, жилплощадь была мобильной. Можно было попросить ее переместиться в более подходящее для проживания место, где от запаха не режет глаза.
Как не старался Прошка, а разглядеть курьи ноги не смог. Два раза вокруг обошел. Даже засомневался. Та ли эта хата. Но, покумекав, и внимательно поглядев по сторонам, решил, что другой все равно нет и нужно заселяться сюда. Поднялся на невысокое крыльцо. Толкнул дверь. Вошел. Внутри было тихо и душно. Все, как он себе и представлял. Паутина, печка, в которой, согласно фольклору, следует жечь Иванов Царевичей. Небольшой стол, пара сколоченных табуреток. Квадратов двадцать, не больше. Хотя для этого мира и для того, кто тут безгоду неделю — настоящие хоромы. Ничего не скажешь.
Покидав на пылящийся
Потом пришел посыльный из швейной мастерской. Принес алый кафтан, штаны-шаровары в черно-белую полоску, да кожаные сапоги. Ясное дело, похуже Прошкиных полицейских ботинок. Конечно, наряд был тот еще. Только в цирке выступать. Но это как посмотреть. В этом мире, кажется, такая комбинация считалась высшим проявлением эстетического вкуса. Закралась мыслишка:
«А не показаться ли мне в таком антураже Марьяне».
Латы хозяйка общежития не заценила. Поди насмотрелась. Вон сколько таких каждый день к ней ходит. А этот наряд может и зацепит. Стоило попробовать. Тем более, не за горами был ужин. Жрать уже хотелось нестерпимо.
Пока переодевался, скидывая с себя доспехи, явился посыльный от инквизитора. Володя знал, что Прошка читать умеет, в отличии от подавляющего большинства местной интеллигенции, поэтому сподобился на письменное послание. Оформлено оно было в виде свертка с печатью. Повозиться пришлось. Старался отклеить так, чтобы бумагу не порвать. Она была странной, желтой, с древесной фактурой.
«Королева амазонок Фрида Зеленоокая приглашает некроманта царя-батюшки Еремея шестого Прошку Лебеду на ужин. Дабы, по древней традиции, переломить хлеб и познакомиться».
Внизу была приписка:
«Вник, Прошка? Она тебя на ужин зовет. Не вздумай отказаться, и не дай тебе бог опоздать. Как темнеть начнет, иди к шатру и не робей. Сразу оплодотворять не придется. Просто пожрете. Так у этих воинственных баб принято».
Прошка и не думал робеть. Уже настроился. Жаль только, что на ужин к Марьяне сходить не удастся. С другой стороны, одежду после успешного выполнения миссии вряд ли отберут. Можно будет и после сходить…
С этими мыслями некромант засобирался в гости. Когда вышел из избы ощутил, как снова ударила в нос знакомая уже вонь. Прошка не без удовольствия отметил, что внутри избушки не воняло. Было у нее такое удивительное свойство. Современным многоэтажкам с их модными стеклопакетами такое и не снилось. Пока шел забеспокоился, что одежда запахом пропитается. Объясняй потом коронованной особе, почему дерьмом воняешь.
Смеркалось. Добрел до царского терема. Чтобы на задний двор к амазонкам пробраться, нужно было через хоромы пройти. Охрана, видимо предупрежденная, противиться не стала. Махнули только своими железными головами, чтобы шел. Он и пошел. На входе в женский лагерь еще один пост находился. На этот раз бабы стояли. Красивые, загоревшие. В руках копья, на лицах — ненависть ко всем особям мужского пола.
— Я по приглашению! — произнес Прошка, с надеждой, что не получит копьем под ребро.
Женщины переглянулись. Одна из них зашагала куда-то в глубь лагеря, но скоро вернулась в сопровождении высокой статной брюнетки с голубыми глазами. Лицо женщины было серьезным и приветливым одновременно.
— Воевода ее величества королевы Фриды Зеленоокой Гортензия, — представилась красавица.
— Некромант царя-батюшки… — Прошка запнулся, припоминая, как зовут государя.
— Пойдем! — выручила его амазонка и жестом пригласила проследовать за ней.