Прошлогодняя синева

Курдюмов Всеволод Валерианович

Гобелены

2. «Петли у шелковой лестницы…»

Петли у шелковой лестницы Цепко к карнизу прилажены. Скоро ли сдастся маркизу Сердце усталой прелестницы? Лестно ведь, плащ свой разматывая, Глянуть в замочную скважину. Разве желанья не станет Руки лобзать бледно-матовые? Лестно за серой портьерою Сладкое имя Эмилии Робко промолвить украдкою, В звезды счастливые веруя. Только бы вдруг появлениями Граф не нарушил идиллии — Нежно-влюбленные души Тешатся уединениями. Февраль 1911

Фейерверк

Л.

Гольштейн

В сердце смутная усталость. Несколько звезд упало и померкло… Вот все, что осталось От фейерверка. От бенгальских огней красного зарева Покровы ночи стали еще темнее. Кажется вам — на пожаре вы, И рухнут башни скоро, пламенея, В странных очертаньях светлого облика Чудятся пляшущие химеры, Но все рассеется в чадное облако С удушливым запахом серы. В сердце смутная усталость. Все упало и померкло. Ничего не осталось От фейерверка… Август 1911

Долорес(отрывки)

1. Вступление

Гидальго дерзкой тешась позой, У арок сонного дворца Сверкну бессильною угрозой И лживой томностью лица. Эй, выходи — ломаем копья!.. Но ты — фантом, а я — в бреду. Лишь за окном белеют хлопья, Полозья звякают по льду. Ведь я живу моею ложью И ложью клятв моих пустых — Пусть бьется лживо-страстной дрожью Мой стих. Апрель 1911

2. «Я сбросил бранные доспехи…»

Артуру Гофману

Я сбросил бранные доспехи И грудь из брони расковал. Я у тебя. В жемчужном смехе Дрожит твой девичий овал. Я у тебя. В уснувшем замке Застыл надменно мрамор арк, И ты, в окна ажурной рамке, Киваешь мне в твой лунный парк. Но ты сойдешь, и края платья Коснутся робкие уста. Но в светлом таинстве объятья Ты, как Мадонна, мне свята. Как я любил твой тонкий профиль На фоне трепетных свечей, Когда Распятый на Голгофе Нас осенял венцом лучей. Где ты прошла — алеют розы. Где ты стоишь — лазурный храм. И так бестрепетно мимозы Несут цветы к твоим устам. Перед тобой в лазурном храме Померкли контуры икон. И я молюсь Далекой Даме, Далекой Дамою пленен. Февраль 1911

Коломбина (отрывки лирической поэмы)

«Не надо белил мне и красок…»

Не надо белил мне и красок, Не надо мне бубна-щита, Картонных, малеванных масок — И так я похож на шута.

Монолог паяца

Входите — поет Коломбина, Прекрасная, полная чар. За пестрой полой балдахина Запрятан я — главный фигляр. Чужда нам всем фальшь декламаций, На диво реальна игра. Изящны мазки декораций, В костюмах отлив серебра. Нет красок крикливых убого (Искусно малюет маляр). Входите, не ждите пролога. Сюжет нашей пьесы так стар: Коломбина зовет Арлекина. Зазывной улыбкой маня, Коломбина зовет Арлекина… Коломбина не любит меня. Поет Коломбина: «Пальяччо! О мой ненаглядный супруг! Ты видишь, медовый, я плачу, Мне что-то взгрустнулося вдруг». «Засмейся, твой смех так жемчужен, Засмейся,

твой смех я люблю…» «Пальяччо! — сейчас ты не нужен. Уйди-ка на часик, молю». Коломбина зовет Арлекина, Так сладко, так нежно любя. Картонным ножом я убью арлекина, Стальным — себя. Ноябрь 1909

Огорченный Арлекин

Коломбина, ужели вы не помните, Как вот в этой самой комнате Вы мне что-то сказали, Меня поцеловали? Неожиданной лаской сконфуженный, Я шептал вам, что вы моя жемчужина, Мой полуденный цветок, Просил на память платок, Напевал романсы тоном нежным и жалобным, Не страшась совсем, что б не попало б нам: Арлекины не боятся Глупого Паяца. А теперь — к чему вся нежность и услужливость? Уж не околдовал ли чем муж ли вас? От любви занемог, Я у ваших ног. Коломбина, ужели вы не помните, Как вот в этой самой комнате Вы мне что-то сказали, Меня поцеловали? Февраль 1911

Серенада

Чей голос слышен Коломбиной? То Арлекин. Ведь одурь ночи бледно-синей Пьянее вин. Зажгла луна свой чадный факел От желтых звезд. В окне, мяуча, кот заплакал И выгнул хвост. Приди под ласки лунных зарев Во тьме немой. Паяц, за кем-то приударив, Бежит домой. В угаре песни соловьиной Пахуч жасмин. Своей жемчужной Коломбины Ждет Арлекин. Август 1911

Идиллия

Арлекин открыл печную заслонку, Вымазал руки в саже, Подрисовал свои лживые глаза. «Руками нежными твоих коснуться мне позволь». Коломбина смеялась звонко. Подло блестели блестки на ее корсаже, На пальце фальшивая бирюза. Я учил мою роль, Плакал. Сентябрь 1911

Сказки Паяца

1. Маскарад кончен

Ек. Белоцветовой

Маски сняты, брошены. На полу — наряд. Жемчуга-горошины Не горят. Паладин закованный Потерял перо. Плачет зачарованный Маленький Пьеро. Нос замазан пудрою, Горек вкус белил. Встретил Златокудрую, Встретил — полюбил. Комплимент назначенный Не успел сказать. Что прошло — утрачено, Не вернуть опять. Паладин закованный Разыскал перо. Плачет зачарованный Маленький Пьеро. Январь 1911

2. Умирающий танцор

Л. Гольштейн

Крикливые аккорды танца Таят волнующий намек. В внезапном зареве румянца Алеет нежность щек. Нежащий, ласковый темп, Талые отсветы свеч. Строки забытых поэм В ласках касаний и встреч. Нежащий, ласковый темп, Кто-то пришел и ушел. В желтом чаду хризантем Радугой розовый шелк. Стройный, размеренный такт. Резок в окне силуэт. Жуткий, замеченный знак — Чей-то желанный ответ. Стройный, размеренный такт… «Будешь, ах, будешь ты мой!» Молний надломлен зигзаг. Крик на террасе немой… Крикливые аккорды танца Таят волнующий намек. Желтеет зарево румянца На мертвом воске щек.