Прошлой ночью в "Шато Мармон"
Шрифт:
Всего в магазине они оставили две тысячи двести шестьдесят долларов — самую большую сумму, какую Брук когда-либо тратила единовременно, считая покупку мебели. У нее захватило дух при мысли, что надо выписать чек на такие деньги, но она напомнила себе: Джулиан на пороге карьерного взлета, а долг хорошей жены — всецело поддерживать мужа. К тому же ей доставляло удовольствие, что она осталась верной его индивидуальному имиджу и с уважением отнеслась к эстетике нестареющих джинсов, белой футболки и вязаной шапочки, не пытаясь навязать новый образ. Это был один из самых головокружительных дней за долгое время. Пусть одежда не для нее, но выбирать и покупать от этого
Когда в следующее воскресенье Джулиан позвонил сказать, что уже едет в такси из аэропорта домой, Брук была вне себя от радостного волнения. Сначала она разложила покупки в гостиной, завесив диван джинсами, стулья в столовой — футболками, а вязаные шапочки на лампах и книжных палках по всей комнате, как елочные игрушки, но когда до приезда мужа оставались считанные минуты, передумала и сложила все обратно в пакеты, составив их в дальний угол общего шкафа и представляя, насколько веселее получится, когда он откроет шкаф и начнет доставать обновки одну за другой. Услышав звук открываемой входной двери и лай Уолтера, Брук выбежала из спальни и порывисто обняла Джулиана.
— Детка, — пробормотал он, приникнув к шее жены и глубоко вдохнув. — Господи, как я по тебе соскучился!
Он похудел и выглядел еще более сухопарым, чем всегда. Джулиан весил на добрых двадцать фунтов больше Брук, чего она никак не могла понять: они были одного роста, и ей всегда казалось, что муж просто утопает в ее пышных формах, а она вот-вот что-нибудь ему сломает. Брук окинула взглядом Джулиана с головы до ног, прильнула к нему и крепко поцеловала в губы.
— А я по тебе! Как полет? А такси? Ты голодный? У меня есть паста, можно разогреть.
Уолтер лаял так оглушительно, что они почти не слышали друг друга. Пес обычно не замолкал, пока с ним не здоровались, как он привык, поэтому Джулиан плюхнулся на диван и постучал по сиденью рядом с собой. Уолтер вскочил на грудь хозяина и принялся умывать его размашистыми движениями мокрого языка.
— У-у, полегче, приятель, — смеялся Джулиан. — Фу, у тебя изо рта пахнет! Тебе что, никто зубы не чистит, Уолтер Олтер?
— Ага, папашу дожидаемся, — весело сказала Брук из кухни, где она наливала вино.
Когда она вернулась в гостиную, Джулиан был, в ванной. Дверь была чуть приоткрыта, и в щелочку Брук увидела мужа перед унитазом. Рядом сидел Уолтер, с интересом наблюдавший за хозяином.
— А у меня для тебя сюрпри-из, — пропела Брук, — который тебе очень понравится.
Джулиан застегнулся, подставил руки под кран и вернулся на диван.
— У меня для тебя тоже сюрприз, — сказал он. — И мне кажется, тебе тоже понравится.
— Правда? Ты привез мне подарок? — не удержалась Брук. Конечно, это было ребячество, но кто не любит подарки?
— Ну да, наверное, это можно называть подарком. В принципе это для нас обоих, но не исключаю, тебе понравится даже больше, чем мне. Ну, говори, какой у тебя сюрприз?
— Нет, ты первый! — Брук не желала, чтобы блестящая презентация новых джинсов прошла поспешно, ей хотелось полного внимания мужа.
Джулиан посмотрел на нее, улыбнулся и пошел в коридор. Вернулся он с чемоданом на колесиках, который Брук не узнала: черный, от «Туми», невероятных размеров. Муж подкатил его к Брук и показал на него пригласительным жестом.
— Ты привез мне чемодан? — не поняла Брук. Чемодан, конечно, роскошный, но это не совсем то, чего она ожидала. Впрочем, он был набит до отказа, чуть не лопался по швам.
— Открой, — велел Джулиан.
Брук нерешительно нагнулась и потянула язычок
— Сейчас, — сказал Джулиан, укладывая тяжеленного монстра плашмя и рывком открывая молнию. Он откинул крышку чемодана, и Брук увидела… стопки аккуратно сложенной одежды. Она не знала, что и думать.
— Это что, одежда? — уточнила она, не понимая, отчего у Джулиана такой ликующий вид.
— Да, одежда, но какая! Перед тобой, дорогая моя Ру, новый, улучшенный имидж твоего мужа, результат работы его новешенького, с ярлыком, стилиста. Ну что, круто?
Джулиан выжидающе смотрел на Брук, но она не сразу сообразила, что он имеет в виду.
— Ты хочешь сказать, стилист подобрал тебе новый гардероб?
Джулиан кивнул:
— Абсолютно, стопроцентно новый гардероб и «новый уникальный имидж», по ее словам. Ну, Ру, я тебе скажу, девица знает свое дело. Мы потратили всего несколько часов, и мне не пришлось ничего делать — сидел себе в огромной отдельной примерочной в «Барнис», а продавцы и продавщицы все несли и несли вешалки с одеждой. Они подбирали — ха! — ансамбли и показывали, что с чем носить. Мы выпили пива, и я начал мерить шмотки, а они обсуждали, что подходит, а что нет. Когда все было сказано и сделано, мне оставалось только забрать покупки. — Он показал на чемодан. — Ты только посмотри, это же фантастика!
Он погрузил руки в чемодан, выдернул из стопки несколько вещей и бросил веером на диван. Брук хотела возмутиться, что так с одеждой не обращайся, что со сложенными вещами и стопками нужно осторожнее, но даже она поняла, насколько нелепо это прозвучит. Она взяла кашемировый анорак цвета зеленого мха с манжетами в английскую резинку, мягкий, как детское одеяльце. На ярлыке значилось 495 долларов.
— Прелесть, правда? — спросил Джулиан с восхищением, которое обычно вызывали у него только музыкальные инструменты или новые электронные гаджеты.
— Ты же не носишь анораки, — выдавила Брук.
— Самое время начать, — улыбнулся Джулиан. — Уж к анораку за пять сотен я как-нибудь привыкну. Чувствуешь, какой мягкий? А вот эти? На, посмотри! — Он бросил ей блестящий, словно масляный, кожаный пиджак и кожаные казаки от Джона Варватоса — нечто среднее между мотоциклетными и ковбойскими сапогами. Брук в этом не разбиралась, но видела, что обувь нерядовая. — Ну? Правда, потрясные?
Брук снова кивнула. Боясь расплакаться, если останется стоять неподвижно, она нагнулась над чемоданом и вытащила себе на колени новую стопку одежды — дизайнерские и винтажные футболки всех цветов, которые только можно представить. В чреве чемодана Брук заметила мокасины от «Гуччи» с гладкой шлифованной подошвой, без броского логотипа, и белые тенниски «Прада». Были здесь и головные уборы, целая гора самых разных: и вязаные шапочки, в каких Джулиан всегда выступал, и кашемировые, и панамы в колониальном стиле, и белые мягкие фетровые шляпы — пожалуй, не меньше дюжины шляп и шапок разных стилей и цветов, все разные, но каждая по-своему хороша. Несколько тончайших кашемировых пуловеров, приталенных итальянских блейзеров, сразу притягивавших взгляд стильной небрежностью, — и джинсы. Столько пар всевозможных покроев, цветов и степени потертости, что Джулиан недели две мог ежедневно надевать новые, не повторяясь. Брук заставила себя развернуть и рассмотреть каждую пару, пока у нее в руках не оказались — вот как знала, что так и будет — точно такие джинсы, какие ее мать первыми выбрала в «Блумингдейле» и которые Брук сочла превосходным началом.