Проси, что хочешь: сейчас и всегда
Шрифт:
– Я тебя такому не учил.
– Я знаю, папа, но, как ты хочешь, чтобы я поступила? Она меня спровоцировала, а тебе известно, что я слишком импульсивна.
Отец весело делает глоток пива и говорит:
– Ладно, дочка. Я понимаю, почему ты это сделала, но, послушай, чтобы это больше не повторилось! Ты никогда не распускала руки, и я не хочу, чтобы ты делала это впредь.
От этих его слов у меня поднимается настроение, и я смеюсь, обнимаю его, а он шепчет мне на ухо:
– Знаешь пословицу: «Пташке ветка дороже золотой клетки»? Если Эрик вернется, он твой, а если нет, значит, он никогда и не был твоим. Эрик обязательно придет
Я молчу. У меня нет сил, ни чтобы ответить, ни чтобы думать о поговорках.
На следующее утро я завожу мотоцикл и ношусь, как бешеная, по самым труднопроходимым окрестностям Хереса. Так я пытаюсь справиться со своими чувствами. Это для меня лучшее лекарство. Я раз за разом делаю опасные трюки и в конце концов падаю с мотоцикла. Лежа на земле, я думаю о том, как Эрик бы переживал из-за этого падения, а, поднявшись, тру ушибленный зад и чертыхаюсь.
Днем, пока я смотрю телевизор, звонит мобильник. Это Фернандо. Его отец, Бичаррон, уже рассказал ему, что я в Хересе без Эрика, и он за меня беспокоится. Через два дня Фернандо приезжает в город. Мы обнимаемся, и он приглашает меня перекусить. Мы разговариваем. Я сообщаю ему, что у нас с Эриком все кончено, а он улыбается. Этот идиот ухмыляется и говорит:
– Этот немец не даст тебе просто так сбежать.
Не желая больше говорить на эту тему, я расспрашиваю его о его жизни и с удивлением узнаю, что он встречается с какой-то девушкой из Валенсии. Я рада за него, и радуюсь еще больше, когда он признается, что окончательно и бесповоротно влюблен в нее. Мне это очень нравится. Мне хочется видеть его счастливым.
Проходят дни, а мое настроение все так же часто меняется от веселого до подавленного. Мне не хватает Эрика. Он до сих пор со мной не связался, и это что-то новенькое. Я его люблю. Слишком люблю, чтобы так быстро забыть. По ночам, лежа в постели, я закрываю глаза и почти физически ощущаю его, когда слушаю на айподе песни, которыми наслаждалась рядом с ним. С каждым днем я становлюсь все большей мазохисткой. Я привезла его футболку и теперь нюхаю ее. Наслаждаюсь ее запахом. Без этого я не могу заснуть. Плохая привычка, но мне все равно. Это моя плохая привычка.
Проведя неделю в Хересе, я звоню Соне в Германию. Женщина очень рада моему звонку, удивительно, но Флин сейчас у нее. Эрик уехал. Я испытываю большое искушение спросить, не в Лондон ли, но во время останавливаюсь. Достаточно я уже себя терзала. Я довольно долго разговариваю с мальчиком. Ни он, ни я не упоминаем о его дяде, а когда Флин возвращает трубку Соне, та тихо говорит:
– Как ты, золотце?
– Хорошо. Я у отца в Хересе, он заботится обо мне и балует меня, и это то, что мне сейчас нужно.
Соня с улыбкой шепчет:
– Я знаю, что ты не хочешь это слушать, но я все равно скажу. Это невыносимо. Мой бедный сын с его-то характером стал абсолютно невыносимым.
Я грустно улыбаюсь. Представляю, каков он сейчас. Соня продолжает:
– Он ничего не говорит, но очень скучает по тебе. Я знаю. Я же его мать, и хотя он мне этого и не рассказывает и не позволяет себя утешить, я это знаю.
Мы разговаривает пятнадцать минут. Перед тем, как повесить трубку, я прошу ее, чтобы она не говорила Эрику, что я звонила. Не хочу, чтобы он подумал, что я настраиваю его семью против него.
Десять дней я провела в Хересе, чувствуя заботу, любовь и тепло своего отца. Пора возвращаться в Мадрид. И папа едет со мной. Он хочет навестить мою сестру
После еды, собравшись с мыслями, я решаю поговорить с Лус наедине. Не знаю, как на нее может повлиять сначала развод матери, а потом и наше расставание с Эриком. Когда мы остаемся одни, она спрашивает меня про китайчонка. Я отчитываю ее за то, что она не называет Флина по имени, хотя в душе нахожу ее слова забавными. Это потрясающая девочка. Когда я ей рассказываю, что мы с Эриком больше не вместе, она возмущается и злится. Она любит своего дядю Эрика. Я глажу ее и стараюсь убедить, что Эрик все равно будет ее любить, и в конце концов она со мной соглашается. Но внезапно она смотрит мне прямо в глаза и спрашивает:
– Тетя, почему мои родители больше не любят друг друга?
Вот так вопрос! Что ей ответить?
Но, расчесывая ее прекрасные темные волосы, я отвечаю:
– Твои родители будут любить друг друга всю жизнь. Просто они поняли, что они более счастливы, когда живут отдельно.
– А если они любят друг друга, то почему всегда ссорятся?
Я ласково целую ее в макушку.
– Лус, несмотря на то, что люди ссорятся, они все равно любят друг друга. Я и сама, когда провожу много времени с твоей мамой, обязательно с ней ссорюсь, верно?
Девочка кивает, и я добавляю:
– Ты же никогда не сомневаешься, что, несмотря на наши ссоры, я ее очень сильно люблю. Ракель - моя сестра, и одна из самых важных людей в моей жизни. Просто у нас, у взрослых, часто не совпадают мнения по разным вопросам, и поэтому мы ссоримся. По этой причине твои родители и развелись.
– Поэтому ты не с дядей Эриком? Потому что у вас разные мнения?
– Можно сказать и так.
Лус впивается в меня своими глазищами и снова спрашивает:
– Но ты все еще его любишь?
Я вздыхаю. Ох уж эта Лус со своими вопросами! Но я не могу не ответить и поэтому говорю:
– Конечно да. Невозможно сегодня любить, а завтра разлюбить. У взрослых так не получается.
– А он тоже все еще тебя любит?
Я долго-долго размышляю, и, обдумав свой ответ, говорю:
– Да. Уверена, что да.
Дверь открывается, и появляется моя сестра. Она прекрасна в платье для беременных, за ней идет папа. Тяжело ему приходится с нами двумя…
– Вы готовы идти в парк?
– Да, - хлопаем в ладоши мы с Лус.
Папа берет фотоаппарат.
– Подождите, я хочу вас сфотографировать. Вы у меня такие красивые.
Нажимая на спуск затвора, он шепчет:
– Да, мне есть чем гордиться! У меня есть три самые красивые в мире женщины!
Глава 40
Однажды утром, поборов в себе сомнения и нерешительность, я звоню в «Мюллер» и разговариваю с Херардо. Мужчина рад меня слышать и говорит, что ждал этого звонка. Я спрашиваю его о Мигеле, и тот мне отвечает, что он в командировке и вернется в понедельник. Потом мы говорим о работе, и он интересуется, когда я вновь приступлю к своим обязанностям. Сегодня среда. Я решаю начать с понедельника. Херардо соглашается. Повесив трубку, я чувствую, как у меня учащенно забилось сердце. Я возвращаюсь туда, где все началось.