Проси, что хочешь: сейчас и всегда
Шрифт:
– Черт! Вот страх-то!
Бедный пес убегает, насмерть перепугавшись моего крика. Думаю, что он испугался гораздо больше меня. Оставшись опять одна, я ищу звонок, чтобы позвонить в ворота, и тут вижу, что в домике Симоны и Норберта загорается свет. На одном из окон колышутся занавески, и внезапно открывается дверка рядом с воротами.
– Сеньорита Джудит? Ради всего святого, вы замерзнете.
Я поворачиваюсь и вижу Норберта, мужа Симоны, который бежит ко мне, одетый в темное пальто, доходящее
– Почему вы стоите здесь на таком холоде? Разве вы не уехали в Испанию?
– Я в последний момент изменила свои планы, - отвечаю я, дрожа и одновременно улыбаясь.
Мужчина кивает головой и улыбается в ответ, поторапливая меня, пока мы идем через калитку.
– Проходите, пожалуйста. Я услышал, как у входа остановилась машина, и пошел посмотреть, что случилось. Заходите. Я вас немедленно отведу в дом.
Мы вместе очень быстро пересекаем огромный сад. У меня стучат зубы, и мужчина предлагает мне свое пальто. Я отказываюсь. Я не могу принять такую жертву. Когда мы подходим к дому, то направляемся прямо к черному входу. Норберт достает ключ, открывает дверь и приглашает меня войти.
– Я налью вам чего-нибудь согревающего. Это сейчас как раз то, что нужно!
– Нет…, нет, пожалуйста, - говорю я, пожимая его холодные руки. – Возвращайтесь домой. Уже поздно, и вам нужно отдохнуть.
– Но, сеньорита, я…
– Спокойно, Норберт. Я все сама себе приготовлю. А сейчас, пожалуйста, идите домой.
Мужчина неохотно соглашается и подсказывает, что в этот час хозяин обычно сидит в своем кабинете, а Флин спит. Я благодарю его за эту информацию, и он, наконец, уходит.
Я остаюсь одна на огромной темной кухне и возбужденно дышу в предвкушении встречи. Дом погружен в молчание, и это немного пугает, но я вернулась! Я дрожу. Мне холодно, хотя при мысли об Эрике и его близости тепло начинает струиться по моему телу. Я нервничаю и очень хочу посмотреть на его лицо, когда он меня увидит.
Не в силах больше ждать ни секунды, я направляюсь к его кабинету и, подойдя, слышу музыку. Я, как в детстве, прислоняю ухо к двери и подслушиваю. Я улыбаюсь, слыша волшебный голос Норы Джонс, исполняющей лирическую песню “Don't know why”.
Я не знала, что Эрику нравится эта певица, но мне очень приятно это выяснить.
Я молча открываю дверь и улыбаюсь, застав своего мужчину напряженно сидящим перед камином со стаканом в руке, глядя на огонь. Музыка, тепло камина и радость от встречи с ним обволакивают меня, и я иду к нему. Внезапно он поворачивает голову и видит меня.
Он встает. Мое дыхание прерывается: его лицо все говорит лучше всяких слов. Он удивлен!
Он ставит стакан на столик. Его выражение лица заставляет меня улыбнуться, и я опускаю рюкзак, который все еще держу в своих заледеневших руках.
–
Эрик моргает, и я, дрожа от холода, продолжаю:
– Как ты сказал, я могу вернуться, когда захочу. И вот я здесь! И…
Но больше я не могу говорить. Мой гигантский немец подходит ко мне, с искренней любовью обнимает и шепчет, прежде чем поцеловать:
– Ты даже не представляешь, как я хотел, чтобы это произошло.
Он целует меня, и, когда отрывает свои губы от моих, долго-долго улыбается, а потом вдруг неожиданно начинает хмуриться.
– Ради бога, Джуд! Ты закоченела, любимая! Подойди к огню.
Он берет меня за руку, и под его жарким взглядом я делаю то, что он просит.
– Почему ты не позвонила? – спрашивает он, все еще не оправившись от шока. – Я бы забрал тебя.
– Я хотела сделать тебе сюрприз.
Он встревоженно убирает влажные волосы с моего лица.
– Но ты продрогла, любимая.
– Это не важно…, не важно…
Он снова меня целует. Он переживает. Я преподнесла ему невероятный подарок, и он все еще никак не придет в себя.
– Ты поужинала?
Я отрицательно качаю головой, и Эрик помогает мне снять с себя холодное, покрытое льдом пальто.
– Снимай эти вещи. Они все мокрые, и ты заболеешь.
– Подожди. Спокойно, - смеясь от счастья, говорю я. – У меня в рюкзаке есть одежда, которую…
– В твоем рюкзаке все сырое и холодное, - настаивает он, быстро снимая с себя серый свитшот.
О, боооже! Да он просто конфетка!
Он великолепен. С каждым днем он все больше напоминает мне красавчика Пола Уокера.
– Держи, надень пока это, а я схожу за сухой одеждой.
Он пулей вылетает из кабинета, а я смеюсь, как дурочка, и не могу остановиться. Тепло разливается по моему телу - так всегда на меня действует Эрик Циммерман.
Я веду себя, как дура.
Идиотка.
Влюбленная кретинка.
Я еще даже не двинулась с места, а он уже вернулся с одеждой в руках, переодевшись в синий свитшот.
Заметив, что я еще не сняла мокрые вещи, он под чувственную песню Норы Джонс “Turn me on” начинает раздевать меня. Боже, как мне нравится эта мелодия.
Эрик не сводит с меня глаз. Я изнеженно соблазняю его своим взглядом и телом. Я хочу его. Стоя обнаженной перед ним, я надеваю через голову его огромный серый свитшот.
– Потанцуй со мной, - прошу я, надев сухие вещи.
Без каблуков и без трусиков я крепко хватаю мужчину, которого обожаю, и заставляю его танцевать со мной. Мы поглощены друг другом, в его руках я чувствую себя абсолютно защищенной. На ковре перед камином мы танцуем под эту прекрасную романтическую песню о любви.