Проспать Судный день
Шрифт:
— Не могу, — наконец сказал я. — Поверь мне, прошу. Не потому, что я тебе не верю, а потому, что не хочу тебя в это впутывать.
— Правда? И это не твое обычное «дело не в тебе, дело во мне»?
Она пристально поглядела на меня, так, будто могла увидеть что-то внутри меня. Иногда мне казалось, что так бывает, но, по большей части, я так не считал. В смысле, как женщина вообще смогла бы жить со мной, если бы она видела того, настоящего Бобби?
— Вот блин, — сказала она.
— Что?
— Вот теперь мне страшно. Думаю, ты правду говоришь. Куда ты влез, Доллар? Скажи мне. Прошу, не молчи.
— Ничего такого, с чем я бы не справился.
Это была моя самая большая ложь за последнее
— Честно говоря, не беспокойся. Я просто соблюдаю осторожность.
Я вернул официанту чек, вместе с наличными, которых хватало и по счету, и на чай.
— Сдачи не надо, — сказал я ему. — Не выпьешь на дорожку, Нэбер?
Она все так же глядела на меня, так, как глядят на выжившего из ума дедушку, который только что заявил, что отправляется в дальний путь.
— Не стоит. Я собиралась заскочить в «Циркуль», встретиться с Тедди. Там, наверное, и выпью. Если меня не вызовут. Ты сейчас действительно в отпуске?
— Во временном. До тех пор, пока не разберусь с другими делами.
Я проводил ее до машины. Она остановилась, развернулась и обняла меня, прежде чем я успел это понять. Обняла крепко. Я напрягся и немного подался назад. Ее прикосновение было очень приятным. Невольно мои руки опустились ей на бедра. Чудесные бедра.
— Позвонишь мне, хорошо? — сказала она. — Дашь знать, что с тобой все в порядке?
— Конечно.
Обычно я без труда говорил женщинам такое, ничуть не собираясь выполнять обещание, даже женщинам, которые мне нравились, таким, как Моника.
— Я справлюсь. Все будет в порядке.
Я помолчал. Надо было идти, но я не мог.
— И… спасибо тебе за все. Ты чудесная, Моника. Лучшая на Небесах.
Ее объятия стали еще крепче.
— Снова ты меня пугаешь. Или флиртуешь.
— Нет. Никакого флирта.
Наклонившись, я мягко и аккуратно поцеловал ее в губы. Ничего романтического поначалу, но мы не могли оторваться друг от друга, и поцелуй перерос во что-то другое. Я был одинок и напуган, а она была так хороша — не просто привычна, но именно хороша, та, кого я знал и кому я доверял. Та, за которую мне хотелось держаться. Та, которую мне не хотелось отпускать, в те несколько секунд. Моя рука заскользила по ее спине, и тут я вспомнил, почему я вообще влип во все нынешние проблемы.
Каз. Миниатюрная, пылкая, яркая, как фейерверк на День Независимости… под домашним арестом в Аду. Вечная узница, если только я не совершу невозможное. И я должен попытаться.
Я отпустил Монику и сделал шаг назад.
— Я всегда буду помнить тебя, Моника. Что бы ни случилось, — сказал я и пошел к своей машине.
— О боже мой, — громко сказала она у меня за спиной, отчасти, наверное, чтобы очнуться от только что случившегося. — Ты избавился от тесной машины с клетчатой обивкой и купил такси?
— Не каждому такое урвать удается, — ответил я, не оборачиваясь.
Много чего она могла бы сказать, что я бы обернулся. Но к счастью для нас обоих, не сказала.
— Никому такое урвать не удается, Доллар.
Я помахал ей рукой со всей своей небрежностью.
— О, слаба вера моя. Погоди, вот услышишь, как ревет эта малышка. Там под капотом не меньше семи-восьми «лошадей».
— Береги себя, Бобби, — сказала она, когда я открыл дверь и сел в машину. — Я серьезно. Не шучу. Если сделаешь какую-нибудь глупость и погибнешь, я… я тебя прибью.
Это была самая лучшая из угроз, которые я слышал за последнее время.
ГЛАВА 28
ЧТО ПРОИСХОДИТ В ОКЕАНИИ?
— О'кей, — сказал я в рацию. — Мой ход. Остальные оставайтесь на местах и попытайтесь выглядеть странно.
Это была не шутка и не оскорбление. Мы находились
Нащупав первую зацепку, я полез вверх по стене. Она была густо покрыта плющом, высохшим и без листьев, в это-то время года, но по горькому опыту я знал, что на такие средства можно полагаться только в экстремальной ситуации. Например, если неожиданно потребовалось выпрыгнуть из окна, сами понимаете. Так что я выбрал медленный и постепенный путь, благо кирпичная кладка способствовала этому Музей располагался в бывшем доме Стэнфордов, в глубине студгородка, и представлял собой то, что британцы любовно именуют «громадой». Британцам лучше знать, поскольку этот дом, построенный в начале 19-го века, был скопирован с другого, который до сих пор сохранился в Британии и носил имя какого-то герцога. Можете сами посмотреть в Сети. В любом случае, как и оригинал, этот дом представлял собой чудовищное нагромождение красного кирпича с башенками и прочей фигней. Нам надо было пробраться во вновь построенное крыло здания, которое, до перестройки, было конюшней, или чем-то в этом духе, но теперь стало просто длинным двухэтажным зданием со стеклянной крышей. Поскольку перестраивали его лет двадцать назад, то пробраться туда с крыши было проще через старое здание. Именно поэтому я лез вверх, цепляясь за кирпичи, аккуратно хватаясь пальцами и ставя ноги так, как будто я точно знал, что делаю.
Возникла непредвиденная трудность, когда водосточный желоб задрожал у меня под ногой, не вовремя, но я уже оперся животом о край стены и перевалился на крышу прежде, чем успел устроить шум. Мгновение лежал там, переводя дыхание. Потом вытащил из рюкзака веревочную лестницу, закрепил на краю крыши и скинул вниз своим товарищам, надеясь, что не случится сильного грохота. Ждать их не стал. Как только прошла дрожь в ногах, я начал потихоньку продвигаться по краю крыши, очень осторожно, поскольку идти приходилось по стеклянным панелям. Добравшись до главного здания, я встал и пошел (ладно, побежал), от одного дымохода к другому, пока не добрался до служебной двери.
Дверь была вполне современной, с массивным замком, который сложно было бы взломать, не создавая звуков боевых тренировок, но, по счастью, он был электронным, с кардридером.
— Кастет, это Бакс, — тихо сказал я в рацию. — Я у Двери Номер Один. Ты уже справился с сигнализацией?
— Да. Охранник только что вышел из Океании, идет вниз. У тебя карточка есть?
Уэнделл сидел в ужасающем «Плимуте» Клэренса, на стоянке главного конференц-зала, в паре сотен метров от нас, за деревьями. Сегодня там должен был читать лекцию академик с Восточного Побережья, известный своими оригинальными взглядами, поэтому на стоянке было много машин и людей. Они обеспечивали хорошую маскировку. Работающие в студгородке Стэнфорда полицейские не любили, когда люди находились на территории без уважительной причины.
Я достал карточку из кармана.
— Сейчас ею воспользуюсь.
Нам повезло, что музеи, даже самые лучшие, не уделяют вопросам безопасности такое же внимание, как, скажем, финансовые учреждения и правительственные лаборатории. Не то чтобы Стэнфордский музей искусств был особенно уязвим, просто стырить информацию у сотрудников музея намного проще, чем у ученых из НАСА. Так что моя карточка была просто дубликатом той, которая имелась у куратора музея. Она должна была не только открывать все замки с кардридерами, но и оставлять ложный след, сбивающий с толку, поскольку куратор сейчас вовсю занимался работой, помогая обустраивать новую экспозицию в отделении Северной Америки, в главном здании. Не слишком далеко от того места, где я находился. Я прокатил карточку через ридер. Загорелся огонек, и дверь открылась.