Просроченное завтра
Шрифт:
— Скажи, Стас, а тебе нисколько не жалко Диму?
Он хохотнул: не усмехнулся, а именно рассмеялся. Но ответ его прозвучал зло и резко:
— С какой стати я должен жалеть дурака, который женился на бабе, которая его изначально не любила? Чего молчишь?
А она молчала, потому что боролась с подступающими слезами. В последнем разговоре Дима сообщил ей, что купил коляску. Сказал, слушал любимого Бон Джови и вычитал в интернете, что один из его музыкантов сам придумал дизайн для коляски сына, назвав его «Рокстар Бэби» — она
— Но я уверен, что она тебе понравится. Там хорошие ревью были…
Она ничего ему не сказала, кроме «пока», потому что к горлу подкатил соленый ком.
— Если бы… Если бы я приехала одна год назад… — Алена снова упала Стасу на грудь. — Он соглашался на аборт, если я не хочу от него ребенка. Но я сказала — да, хочу. Слышишь, Стас? Я сказала ему да!
— Если бы не ребенок, ты бы осталась со мной? — спросил Стас глухо, или это Алена так вжалась лицом ему в грудь, что джемпер закрыл ей уши.
— Да! — она отстранилась. — Но у нас с Димой будет ребенок!
— Сколько у тебя недель?
Ее прошибло электрическим разрядом.
— Много, — еле выдавила она из себя. — Он живой, он шевелится… Как же можно?
Она ведь сама недавно думала о том же, так отчего ей так страшно было услышать про аборт от Стаса?
— Ты что, совсем дура? Я не предлагаю тебе избавляться от ребенка. Я говорю про твоего мужа. Он ведь и шевелений его не чувствовал. Скажи, что передумала, но ребенок уже есть и это данность, но жить ты с ним не хочешь. Это будет наш с тобой ребенок, — Стас стиснул ее плечи сильнее, чем до этого руль. — Наш, понимаешь? Не его. Для него это пока лишь звук, понимаешь?
— Для него не звук, — Алена еле выговаривала слова. — У него жена во время беременности раком заболела и они на таком же большом сроке дали согласие на аборт. Ее все равно не спасли. И она до последней минуты жалела, что не родила ему дочь. И он, еще долго жалел, что у него не осталось ребенка от любимой женщины… Он очень ждет его, понимаешь?
— Чего я должен понять? — Стас своим криком чуть не оглушил Алену. — Что ты требуешь от меня отказаться от бабы, которую люблю и которая любит меня, потому что эта дура хочет быть честной с каким-то мудаком, который воспользовался слабостью глупой девчонки и утащил с собою в Америку. Это я должен понимать?
— Не смей называть его мудаком! — взвизгнула Алена. — Дима не знал ничего про вас с Сашей. Он просто предложил мне получить американское гражданство. И я сказала ему да! Я сказала! Слышишь? Можешь звать дурой меня! И про этого ребенка сказала да я, понимаешь? Я! Я! Я!
Она снова вцепилась в джемпер, и Стас снова гладил ее по спине и целовал в волосы.
— Ты не дура. Дурак здесь
Она снова отстранилась:
— Твоя Лена мертва, — проговорила она таким же мертвым голосом. — Она утонула, ясно? Захлебнулась в вашей со Светловым злости! Дима меня спас от этого ужаса, дал мне новую жизнь, и я рожу ему ребенка, которого он хочет. И он любит меня, слышишь? Не себя, не свою боль, не свою мертвую дочь, как ты, а меня! У тебя был шанс! Ты его упустил! Ты швырнул меня Светлову!
— Никакому Светлову я тебя не швырял! — Стас даже оттолкнул от себя Алену, и та вжалась в черную кожу сиденья. — Я поверить не мог, когда узнал… Лена…
— Швырнул! — кричала Алена, отбиваясь от его рук. — Швырнул! Зная, что я люблю тебя! Я же с ума по тебе сходила. Ты это видел и говорил про Олесю, только про нее! Ты и сейчас не видишь меня, не видишь! Тебе просто удобно взять меня, пусть даже с ребенком. И ты никогда! Никогда не простишь мне Сашу!
— Да уймись ты, идиотка! — он встряхнул ее, и Алена привалилась уже к закрытой двери. — Я забыл этого козла! — Стас говорил медленно и четко. — Мне плевать, кто у тебя был до меня. Мне плевать, кто отец этого ребенка. Я хочу с тобой семью, понятно?
— Ты не понимаешь, — мотала Алена головой. — Не понимаешь… Ты не представляешь, сколько я всего сделала за эти четыре года, через какой ад прошла ради этих чертовых ошейников…
— Тебе нужна Америка? — перебил ее Стас. — Ты боишься потерять гражданство из-за развода? Про это я тоже узнал. У меня достаточно денег купить там бизнес и гражданство. Твоя гринка зависит от статуса мужа, как я понимаю? Я думаю, что там можно будет сделать трансфер на меня. Мне плевать, сколько это будет стоить!
— Вот именно, что тебе плевать! — глухо выдала Алена. — Ты все проверил, ты все рассчитал. Как истинный бизнесмен. Все, еще даже не получив от меня согласия…
— Какое к черту согласие? — Стас шарахнул по рулю, но Алена все равно инстинктивно зажмурилась, будто это влетело ей. — Лена, я тебя люблю.
— Ты уверен? — голос ее дрожал. — Уверен, что умеешь любить?
— Лена, — он покачал головой. — Когда ты повзрослеешь… Ну что тебе надо? Что я должен такого сделать, чтобы ты наконец сказала — да, он меня любит?
— Я не знаю, Стас. Мне страшно… Позволь мне поехать к нему и поговорить. Я не могу сделать это по телефону. И там у меня врач… Хороший врач… И если я рожу там, у ребенка автоматом будет американское гражданство.
— Лена, что ты несешь? Ты расстаешься с мужиком. Пусть он прилетает сюда говорить с тобой. Тебе от него ничего не надо, услышь ты наконец! А у ребенка все будет и здесь. Лена, у меня сейчас все хорошо в бизнесе. С деньгами я тебе здесь Америку куплю! А хочешь — езжай в Финку к Маринке.