Простая игра
Шрифт:
— Завал, завал! — послышались кругом крики. Они наполняли пустой коридор грозным гулом, от которого хотелось бежать, зажав уши.
— Кто там остался? — над Юрием стоял Дрын и почти вся бригада.
Множество глаз на серых от пыли лицах смотрели с ожиданием, как будто хотели услышать от него божественное откровение. Юрий оглянулся: вход в штрек номер семь был завален породой. Камни разной величины легли, как в заковыристой мозаике, наглухо запечатав в нее вход и преградив путь воде.
— Батый, — произнес он как можно безразличнее.
Казалось,
— Врешь! — выкрикнул кто-то и стал расталкивать толпу, пробираясь поближе.
— Иди, проверь, — посоветовал Юрий, улыбнувшись.
И от этой улыбки количество желающих приблизиться сократилось до нуля.
— Никто ничего проверять не будет. Чудо, что шахту не затопило, потому такие эксперименты нам нафиг не нужны. Жив Батый — значит объявится, а нет… На нет и суда нет, — многозначительно бросил Дрын в толпу. — Марш на выработку, плана никто не отменял!
Юрию пришла мысль, что настало время заявлять права:
— План скорректирован, — негромко, но внятно произнес он, отчего понурые плечи развернувшихся было шахтеров распрямились, и на него опять уставилось множество глаз. — Каждый работает за себя.
— Это кто сказал? — выкрикнул тот же голос, который ранее выражал недоверие по поводу смерти Батыя.
— Это сказал я.
— Много на себя берешь, парень, — еле слышно произнес Дрын.
То ли оттого, что смелое заявление Юрия было справедливо, а, скорее всего оттого, что теперь он, как выразился бригадир, все взял на себя, шахтеры роптать не стали и быстро разошлись, пока не прозвучало нечто обратное.
Глава 6. Праздник
Выполнить свою норму Юрию требовалось кровь из носу. Заявление, не подкрепленное делом, лишало его авторитета раз и навсегда. Кайло вгрызалось в стену, как отбойный молоток, но, как оказалось, сила — это еще не все. Правильно поставленный удар колол породы больше, чем безумная, но бессмысленная долбежка во все стороны.
Поначалу не хватало опыта, а как только он стал появляться, перестало хватать сил. Юрий готов был грызть зубами проклятую скалу, если бы это имело смысл.
— Эй, — потормошил Миха его за ботинки, когда он бессильно лежал, не в состоянии пошевелить руками. — Вылазь, все ждут только тебя.
— Я не выполнил норму… — даже слова давались ему с трудом.
— Выполнил и перевыполнил, — хохотнул Миха. — Дрын так напряг шакалов, лишившихся Шерхана, что они отработали не только за себя, но и за того парня. За тебя, то есть.
— Неправильно это…
— Правильно-неправильно… Поздно боржоми пить. Теперь они работать будут за двоих, пока не загнутся, — встретивший их Дрын махнул рукой. — Слишком много крови нашей попили, а такое в тесных коллективах не прощается. Человек ведь существо особенное — справедливость нутром чует, а если ее нет, то
— Где ты ее видел, справедливость-то? — возразил Леха.
— Так потому мы такие и злобные, что ее мало. Нас накрутят в одном месте, мы отыграемся в другом, вот и пошла цепная реакция.
— По-твоему получается, что приспешников Батыя наказывать нельзя, чтобы не преумножать зло.
— Э-э-э, тут ты неправ. В их случае все как раз справедливо — порожденное ими зло вернулось к ним. Круг замкнулся, понимаешь? В этом и есть природная истина, которая поддерживает баланс в мире.
— Надо сидеть у реки и ждать пока труп моего врага проплывет мимо?
— Ну так я дождался же, — подытожил Дрын.
На поверхности занимались ранняя заря, и первые лучи солнца светили еще робко и не ярко, добиваясь через остывший воздух серого утра. У выхода из шахты стояли уже два знакомых охранника, явно кого-то поджидая.
— У тебя был нож! — охранник остановил Юрия. — Как ты пронес его в шахту?
— Не было у меня ножа. Откуда? — Юрий попытался изобразить удивление, но от усталости смог поднять лишь одну бровь.
— Ручаюсь, что это так, — поддержал его Дрын.
— В карцер пойдете оба, — мрачно бросил охранник, — и сгниете там, пока не сознаетесь!
— Не надо никакого карцера, сегодня же праздник! — за спиной охранников, как из-под земли, вырос Макс. Его лицо расплылось в широкой улыбке. — Кого я вижу! — с деланной радостью воскликнул он. — Старый знакомый! Я слышал, что ты уже начал рьяно обустраиваться на новом месте. Так сказать, активно отвоевывать себе место под солнцем. Ну-ну, смотри не надорвись.
— Смотри не попадись шерифу, Тухлый. А то как схватит… за задницу! — огрызнулся Юрий.
На лицо Макса набежала мрачная тень, охранник уже было замахнулся кнутом, но тот его остановил:
— Нет-нет, ему сегодня можно, он у нас на празднике не последняя фигура. Так что пусть отъедается и милости прошу к нам на веселье.
С этими словами Макс быстро пошагал в сторону ворот, в которых стали появляться какие-то люди, а охранник загнал шахтеров в барак. Юрий сначала не понял, почему его с Дрыном появление лагерники встретили молчаливой толпой, словно ожидающих от них приветственной речи.
Он даже собрался сказать несколько пафосных слов, как вкусный запах игриво пощекотал ему ноздри и наполнил рот слюной, лишив дара речи. Источал его высокий алюминиевый бак, с неплотно закрытый крышкой.
— Раньше первым ел Батый с компанией, а потом, что останется, доедали остальные, — пояснил Дрын.
— То-то у него рожа лоснилась от обжорства. Времена изменились, теперь все пусть едят сколько можно.
— Тут на всех не хватит. Батый чем угоден был? Да, многие не доедали, но никто роптал, потому что себе дороже было. А теперь?