Прости и спаси
Шрифт:
— Хорошо, я подумаю, — отвечаю, стараясь не показывать волнения. Я не знаю, кто такой Виталий, скорее всего он приличный, нормальный человек, но мое больное воображение уже ищет подвох в каждом человеке. Ниому нельзя доверять. Псих очень хорошо меня знает, а значит он всегда где-то рядом. — Я позвоню. А сейчас, извини, я и правда тороплюсь. Не нужно меня провожать, — натянуто улыбаюсь и иду к витрине. Быстро покупаю набор пирожных, и выхожу из кафе.
Перехожу дорогу, направляясь к стоянке такси, оглядываюсь и замечаю, что Виталий так и сидит за столиком возле окна и что-то быстро пишет в телефоне. В моем кармане раздается вибрация, а Виталий откладывает телефон, подзывая к себе официантку. Я вынимаю свой
«Ты была в полиции, надеюсь, у тебя все хорошо? Или ты ходила жаловаться на меня, Вероника?!» — тот же номер психа, который не даёт мне покоя. Сердце ускоряет ритм, я покрываюсь липким страхом и становится холодно, настолько что дрожат руки. Быстро сажусь в такси, прошу водителя немного подождать. Мне нужно проверить, Виталия, я просто отказываюсь верить, что о псих. Быстро набираю сообщение: «Что тебе от меня нужно?!». Отправляю, и смотрю на Виталия, который рассчитывается за кофе и поднимается с места. Проходит минута, две, но он не обращает внимание на телефон. Мужчина поднимается с места, идет на выход, и появляется на улице уже с телефоном в руках. Виталий что-тo пишет, садясь в машину и мне приходит сообщение: «Мне нужна ты!». Задерживаю дыхание, чувствуя, как по спине ползет холодок.
— Поехали! — прошу таксиста, постоянно оглядываюсь, пока не убеждаюсь, что Виталий меня не преследует. Боже, Боже, Боже, пожалуйста, спаси и сохрани меня. Пожалуйста, Боже, отведи от меня этого ненормального, — тихо молю, сжимая, края куртки. Чувствую себя беспомощной, загнанной в угол мышкой и мне очень страшно…
На часах почти двенадцать — засыпаю под сериал по телевизору. Меня будит звонок в дверь. Пугает то, что звонят не в домофон, а именно в дверь. В последнее время у меня развилась паранойя. Вскакиваю с дивана с колотящимся сердцем, и медленно иду к двери. От неконтролируемого страха потеют руки, и пo спине бежит холодок. Очередной звонок раздается эхом в ушах. На цыпочках подхожу к двери, заглядываю в глазок и выдыхаю, когда вижу соседку бабу Машу. И что ей не спится, я вроде негромко смотрю телевизор? Открываю двери, но все равно осматриваю лестничную клетку, сама не знаю, что хочу увидеть. Мне просто страшно жить.
— В обед приходил почтальон и просил передать тебе вот это, — она протягивает мне пакет, похожий на те, которые приходят из интернет-магазинов. Я вроде ничего не заказывала, да и не отдают такие посылки соседям.
— А кто приходил? Люда?
— Нет, парнишка какой-то, сказал, что он новенький, — она настойчиво трясет пакетом, а я боюсь его брать.
— Да возьми ты его наконец! — впихивает мне в руки пакет, смотря на меня как на ненормальную. — Делать мне тут нечего по ночам чужие посылки разносить.
— Так не разносили бы! — захлопываю дверь перед носом старушки, и закрываюсь на все замки. Ощупываю пакет, понимая, что там что-то мягкое. Странная посылка, поскольку на ней написан только мой адрес и фамилия, а данных отправителя нет. Может, баб Маша перепутала и это был не почтальон, а курьер? Становится холодно, тело бьет озноб, и кожа покрывается мурашками. Прохожу в комнату, натягиваю кардиган, кутаюсь в него, иду вместе с посылкой на кухню и ставлю чайник. Разрезаю ножом пакет и вынимаю оттуда красную шелковую полупрозрачную комбинацию. Растерянно осматриваю сексуальный предмет белья и не помню, чтобы такое заказывала, да и мне ни к чему, не перед кем в таких вещах ходить. Откидываю прозрачную тряпочку на стул и завариваю себе чай с мятой. Рассматриваю пакет, заглядываю внутрь и нахожу простой белый листок, сложенный вдвое. Вынимаю записку, разворачиваю, отпивая немного чая, и первое, что бросается в глаза, это красивый каллиграфический почерк.
«Тебе не идет вытянутая застиранная футболка БЫВШЕГ мужа!
Сглатываю и сжимаю свою любимую старую чашку в красный горошек. Горячий чай жжет ладони, но я не чувствую боли, потому что пo позвоночнику ползет холодок ужаса. Он наблюдает за мной! Наблюдает, когда я дома! ОН где-то рядом! Медленно перевожу взгляд на окно с незадернутыми шторами и леденею от страха. Дыхание перехватывает, а сердце начинает колотиться как сумасшедшее. Моя квартира была единственным местом, где я чувствовала себя в безопасности. Выхожу из ступора, чувствуя, как меня начинает трясти от леденящего ужаса, и встает дыбом каждый волосок. н не просто псих, ОН маньяк, который знает обо мне все, ему нравится мой страх.
Записка выпадает из рук, и я в панике вылетаю из кухни в коридор, подальше от окон. Я живу на первом этаже, на окнах решетки, но мне от этого не легче. Сползаю по стене на пол, понимая, что не могут находиться в квартире одна, иначе сойду с ума. Дашка в Турции, но и ее присутствие не решит проблем. ОН останется. Стягиваю с тумбы свою сумку, включаю телефон и набираю номер Марка. Я не звонила ему со дня нашего развода, но он единственный, кто может мне помочь. «Телефон отключен или находится вне зоны доступа». Смотрю на время и усмехаюсь, когда понимаю, что Марк никогда не меняет свой уклад жизни, он всегда отключает телефон на ночь, а домашний я не знаю. Я в таком отчаянии что, мне уже все равно, что обо мне думает Марк, готова молить его о помощи.
Вызываю такси, надеваю пальто, кроссовки, и вновь спускаюсь на пол в ожидании сообщения о прибытии машины. Есть время переодеться, но я боюсь пройти в комнату. Кажется, я схожу с ума, теперь я боюсь смотреть в окна. Такси прибывает, и я выхожу из квартиры в старой футболке бывшего мужа, кардигане и наспех накинутом длинном пальто. Дрожащими руками закрываю двери, прячу ключи в кармане и вылетаю из подъезда. Быстро сажусь в такси и изо всей силы захлопываю дверцу.
— Девушка, можно полегче! — бурчит таксист, а мне становится немного легче, потому что я теперь не одна. Таксист срывается с места, увозя меня далеко от дома, и я немного расслабляюсь на заднем сидении. Я не знаю, куда мне идти, если Марка не окажется дома. Возможно, ОН следит за мной — от этой мысли волосы становятся дыбом, я оглядываюсь и в каждой едущей за нами машине высматриваю психопата, который не дает мне покоя. Съезжаю на сидении вниз, тереблю ремешок сумки, и тихо молюсь, чтобы Марк был дома.
Таксист останавливается возле подъезда, быстро расплачиваюсь и выхожу на улицу. Звоню в домофон, постоянно оглядываясь по сторонам. Один звонок, второй, третий, никто не открывает. В темном палисаднике что-то шуршит, и я начинаю нервно дергать железную дверь. Из темноты что-то выпрыгивает, и я, будто умалишенная, вскрикиваю, подпрыгивая на месте. Это всего лишь серая уличная кошка, которая начинает тереться об мои ноги, а из моих глаз брызжут слезы от испуга.
— Да! — в домофоне раздается сонный голос Марка.
— Марк, открой, пожалуйста! — голос срывается, начиная дрожать.
— Ника? — непонимающе переспрашивает он.
— Да, это я, пожалуйста, открой. Впусти! Мне страшно! — слышу его голос и начинаю плакать в голос, чувствуя, как трясется подбородок. Раздается характерный звук, дверь открывается, и я несусь бегом на четвертый этаж, утирая слезы. Марк встречает меня на пороге своей квартиры. Хочется кинуться ему на шею, сильно прижаться и почувствовать себя защищенной. Но я сдерживаю порыв, растерянно останавливаясь.