Прости, я тебе изменил

Лорен Лена

Макар смолчал. Он принял в руки Глеба и аккуратно пересадил его в детское кресло. Под моим строгим надзором надежно зафиксировал на нем ремни. Проверил их на прочность несколько раз. Следом поместил коляску в багажник и оббежал машину.

— Едем? — светился он подобно пятачку начищенному.

— Поехали уже.

Как только мы расселись в машине, первым делом я обратила внимание на коробку "автомат".

Помнится, раньше Макар был ярым сторонником механической коробки передач. Автомат воспринимал в штыки. Очевидно, с тех пор взгляды его изменились.

Не стала интересоваться,

что могло послужить этим переменам. Обернулась на Глеба. А тот уставился в спинку водительского кресла. Так внимательно, что я не сразу поняла, что он мог там увидеть. Чуть отклонившись, я заметила крохотный монитор, встроенный в кресло, а на нем шли любимые мультики Глеба.

— Хм, — протянула я, искоса поглядывая на жизнерадостного Макара.

Он пожал плечами и плавно тронулся с места.

— Мария Владимировна оказалась чуть более сговорчивее тебя, — пояснил он, выруливая на проезжую часть и подстраиваясь под поток машин.

Ну мама...

Как бы грубо ни прозвучала, но, кажется, в нашем доме завелся крот.

— Да что ты? Значит, ты используешь мою доверчивую маму в своих целях? — метнула в него грозный взгляд. — Признавайся, вы с ней в сговоре?

— Исключено. Она лишь делится со мной некоторыми моментами из жизни Глеба. Вот, например, вчера я узнал, что Глеб, оказывается, маленький Ихтиандр, — уловила в его интонации нотки восхищения.

Сразу же гордость взяла за сына.

Он у нас действительно вытворяет в воде невероятные для своего возраста вещи. Однажды местный телеканал хотел даже взять у нас интервью, но по понятным причинам я была вынуждена отказаться. Не ради славы мы начали заниматься плаванием чуть ли не с самого рождения, а из-за мышечной дистонии. Невропатологи готовили нас к худшему. Предупреждали, что из-за патологии Глеб очень поздно сможет встать на ножки. К счастью, мы сумели найти выход. За время тренировок, проведенных в бассейне, от мышечной дистонии осталось только упоминание в медкарте Глеба.

— Вчера? — переспросила я. — Когда это, позволь узнать? Вы же вчера не виделись.

— Не виделись, но она скинула мне видео и пару фоток. Ты же мою просьбу проигнорировала. Вот мне и пришлось обратиться к твоей матери, — признался Макар, отчего мне пришлось придержать свою челюсть. От возмущения она едва ли не упала на пол.

Супер! Они теперь еще и сообщениями обмениваются.

Ну не подстава ли?

Понимаю, в видео и фотографиях ничего криминального нет, но меня терзают смутные сомнения: а не злоупотребляет ли Макар маминым доверием, чтобы в итоге склонить ее на свою сторону? А то может, это у него такая тактика вербовки.

Абсурд, конечно, но чем черт не шутит.

Решено. Вечером нас с мамой ждет еще один серьезный разговор.

Вскоре мы добрались до зоопарка. Макар настаивал на том, чтобы я не брала с собой коляску, но я не послушала его. Глеб быстро устанет находиться на руках. Уморится. Спать захочет. Уж я-то знаю лучше.

Втроем мы вошли на территорию зоопарка. На входе стоял ларек с разноцветными воздушными шарами и, естественно, Глеб не смог пройти мимо него.

Минут пять они с Макаром выбирали, какой шарик лучше купить. В итоге остановили выбор на слонике и пошли дальше.

Впереди нас

ждал бассейн с тремя белыми медведями. Глеб разглядывал семейство топтыгиных с высоты папкиного роста, а, когда ему наскучило, мы отправились к обезьянкам. Вернее, они отправились, а я поплелась за ними следом.

Почему-то ощущала я себя охранником или того хуже — посыльным с этой пустой коляской.

Глебу же не столько было интересно наблюдать за животными, сколько нравилось кататься верхом на Макаре.

Заметила, что начала ревновать сына к нему.

А еще благодаря тому, что практически всю прогулку шла чуть позади них, я обратила внимания на одну странность — иногда мне казалось, что Макар прихрамывает на левую ногу. Не сильно. Если не заострять внимание, то вообще не заметно. Но, если хорошенько приглядеться, можно было усмотреть слегка припадающий шаг.

— Аль, ну ты чего там как еле живая? — обернулся Макар на меня, притормозив у вольера со скунсами. — Догоняй давай, пока газовая атака не началась.

Вот и шуточки тут как тут. Один из признаков того, что адаптация к неблагоприятной среде у него происходила куда быстрее, чем у меня. Не смешно.

— Посади уже Глеба в коляску. Не хватало еще, чтобы он пристрастился к рукам. И помедленней шагай. Ты вон себе уже мозоль натер, — включила я командиршу, поравнявшись с ним, но не совсем убедительно, раз Макар не шелохнулся даже, а только вопросительно вздернул бровь.

— Мозоль? Интересно, откуда такие выводы?

— Хромаешь же, — махнула я на его ногу.

Громов усмехнулся, обнажив свои белоснежные зубы.

— Мне, конечно, приятны твои забота и внимание, — произнес он на тон ниже, на что я закатила глаза. — Но у меня нет никаких мозолей. Можем идти или посмотрим еще на скунсов?

— Посади Глеба в коляску, и можем идти дальше, — упрямо стояла я на своем.

Макар тотчас сдался. Поместив Глеба в коляску, он привязал шарик к кожаной ручке. Громов взял управление коляской в свои руки и мы двинулись дальше по зоопарку, которому не было ни конца ни края.

Долгое время мы бродили по окрестностям, по узким тропинкам и тенистым аллеям в окружении изумрудной зелени деревьев. От духоты и смешения различных ароматов, среди которых присутствовали и не самые приятные запахи, у меня уже начинала кружиться голова.

— Прокатимся? — предложил Макар, взмахом головы указывая на возвышающееся колесо обозрения.

Я задрала голову к небу, окинула взглядом громадную конструкцию с покачивающимися кабинками и моментально съежилась от страха.

— Не уверена. Глеб может испугаться.

— Вряд ли. Он уже минут десять, как дрыхнет, — огорошил меня Громов, сверившись с наручными часами.

Сделав выпад, я заглянула под козырек коляски.

И впрямь, Глеб сладко спал. А я настолько была поглощена своими мыслями, что не заметила даже.

— Нет, не хочу, — пробурчала я недовольно, а Макар одной рукой поймал меня за локоть и притянул ближе к себе.

— Да что с тобой такое? Ты же как ребенок капризный! — рассердился он. Глаза суетливо забегали по моему лицу. Мой мнимый покой был нарушен. — Аль, пока ты не научишься озвучивать свои претензии, я не научусь понимать тебя. Что сейчас не так?