Проституция в Петербурге: 40-е гг. XIX в. - 40-е гг. XX в.
Шрифт:
Законопроект бурно обсуждался на совместных заседаниях женских обществ. Одно из таких заседаний в мае 1913 г. решило обратиться за помощью к А. И. Шингареву, товарищу председателя кадетской фракции в Государственной Думе, земскому деятелю, врачу по профессии. А. И. Шингарев в целом не возражал против внесения на рассмотрение Государственного Совета и Государственной Думы предложений по новому законодательству, связанному с проблемой проституции, основная идея которых сводилась к уничтожению врачебно-полицейского надзора, а следовательно, и комитета, его осуществлявшего [193] . Однако начавшаяся первая мировая война и активное сопротивление представителей Министерства внутренних дел несколько затормозили процесс уничтожения структур, контролирующих институт проституции в столице Российской империи.
193
См:
Врачебно-полицейский комитет продолжал свою деятельность вплоть до Февраля 1917 г. Но трудности в его работе возрастали. В конце 1914 г. члены Врачебно-полицейского комитета, отчитываясь о своей работе, с тревогой констатировали не только рост числа проституток и больных сифилисом, участившиеся неявки на еженедельные осмотры, но и резкое падение в среде проституток, даже «гнилушниц» и «кабачниц», авторитета агентов Врачебно-полицейского комитета [194] . Все это происходило на фоне бурно развивающейся стихийной демократизации общества и в определенной мере способствовало изменению социального статуса проститутки. Сам же Врачебно-полицейский комитет как административно-медицинская структура государственной власти царской России, к сожалению, доживал последние дни. Его упразднение лишило общество реальной возможности давать морально-нравственную оценку 11 реституции, не подвергая в то же время уголовному преследованию женщин, вынужденных или желавших торговать собой.
194
См: ЦГИА СПб., ф. 513, оп. 162, д. 109, л. 161.
Упразднение надзора, уравнивая проститутку в гражданских правах с другими женщинами, одновременно ликвидировало и последние рычаги контроля за развитием института продажной любви, которые все же необходимы, и не только с точки зрения скорейшего искоренения отклонений в жизни общества. Явление нуждалось в изучении, и эту функцию отчасти выполнял Врачебно-полицейский комитет. Кроме того, его уничтожение лишало городское население определенного вида социальных гарантий, связанных со статусом потребителя проституции. Ибо этот институт обязательно подразумевает наличие стороны спроса на товар, в качестве которого выступает женщина.
Дать полный социальный портрет лиц, пользовавшихся услугами публичных девиц в Петербурге на протяжении более чем 70 лет, непросто. Очевидной, бесспорной и неизменной характеристикой потребителей продажной любви следует назвать пол. Действительно, в условиях России официально была зарегистрирована и признавалась лишь женская проституция, в процессе которой осуществлялись гетеросексуальные отношения. Возрастной состав мужчин, общавшихся с продажными женщинами, определялся прежде всего уровнем фертильности городского населения, то есть границам 16—55 лет. Для более детального анализа достаточно представительных данных обнаружить не удалось. И все же несколько возрастных групп можно выделить. В целом в половые контакты петербуржцы, в особенности в конце XIX в., начинали вступать довольно рано.
К тайнам продажной любви приобщались и несовершеннолетние — лица до 21 года, — хотя официально в публичные дома ни гимназисты, ни кадеты не допускались. Однако реально документов там никто не спрашивал. Врачи-венерологи же часто сталкивались с больными сифилисом подростками. По данным В. М. Тарновского, относящимся к 80-м гг., среди лиц, заразившихся венерическими болезнями от проституток, почти 14% составляли гимназисты, при этом причиной заболевания чаще всего был контакт с уличной женщиной. Тот же В. М. Тарновский описывал случай, когда две девицы завлекли к себе 15-летнего юношу, согласившись обслужить его за 1 руб., хотя обычная такса составляла 2 руб. Любовь по дешевке обернулась сифилисом [195] .
195
См.: Тарновский В. М. Потребители проституции. СПб., 189С с. 2-3.
Посещали несовершеннолетние и публичные дома, в основном второго разряда, где цены были более доступными. В этой связи любопытно отметить, что наиболее разумные директора мужских учебных заведений закрытого типа смотрели сквозь пальцы на «шалости» своих подопечных. Известный русский дореволюционный педагог Н. Якубович описывал случай, свидетелем которого он оказался, инспектируя один из кадетских корпусов: «Кадет семнадцати лет, уроженец юга, полный сил и здоровья, был очень хороший и неглупый юноша и вдруг неожиданно изменился, стал раздражителен, дерзок, ленив. Мы недоумевали. Однажды я сидел в кабинете у директора, и мы вели беседу об этом юноше и совещались, что такое сделать, чтобы вернуть его на прежнюю линию. Позвали его самого, и директор спросил, что такое с ним случилось, что он так невозможно стал себя вести. Юноша потупился, густая краска залила его лицо, и он глухим голосом сказал: «Павел Иванович, мне стыдно сказать, но я ужасно мучаюсь… Мне хочется,
196
«Русская старина», 1914, № 7, т. 159, с. 126.
Рассуждения подобного рода делали честь директору уже хотя бы потому, что он действовал почти по аналогии с Солоном, считавшим, что легальная проституция сможет явиться предохранительным клапаном для общественной нравственности. За это он был воспет древнегреческим поэтом Филемоном. Но, конечно, далеко не все рассуждали так, как Павел Иванович и Солон. Большинство придерживалось мнения, что половые инстинкты необходимо сдерживать до определенного возраста. В конце XIX — начале XX в. особенно рьяно проповедовала эту идею М. И. Покровская, уже неоднократно упоминавшаяся в книге. Врач-венеролог, прошедшая школу земства, Мария Ивановна, переехав в конце 80-х гг. в Петербург, приняла активное участие в зарождавшемся в России женском движении. С 1905 г. она становится главным редактором журнала «Женский вестник», а впоследствии председателем женского клуба Прогрессивной партии. М. И. Покровская отстаивала идею полового воздержания, в особенности в отношении молодежи, а также государственного контроля за тем, чтобы мужчины и женщины не вступали в половые связи до 25, а лучше до 30 лет. Образцом поведения молодого человека М. И. Покровская считала членов английского общества «Белый крест», которые давали клятву беречь свою чистоту как можно дольше, желательно лет до 40, а может быть, и вечно [197] . В России мысль о создании «Белого креста» не получила шального воплощения, и несовершеннолетние продолжали пользоваться услугами проституции, хотя и не составляли основной массы ее потребителей. При этом следует отметить, что мужчины в возрасте до 21 года не являлись стабильным контингентом посетителей публичных домов и искателями уличных женщин. Этот контингент был склонен к разовым контактам.
197
См: Покровская М. И. Борьба с проституцией. СПб., 1900, с. 29. см. также: «Женский вестник», 1910, № 10, с. 90—91.
Совершенно по-иному вела себя группа в возрасте от 30 лет и старше. По замечанию В. М. Тарновского, именно здесь встречались так называемые «любители» — мужчины, которые считали времяпрепровождение с проституткой нормой сексуальной жизни. Они нередко имели склонность к извращениям, чаще пользовались услугами детской проституции. Так, в 1913 г. внимание петербургской общественности привлекла попытка членов Общества защиты женщин организовать суд над неким генералом Н., имевшим постоянные контакты с известной полиции сводней, поставлявшей ему для развлечений десяти—двенадцатилетних девочек [198] .
198
См: «Женский вестник», 1913, № 10, с. 228.
Подавляющее большинство потребителей проституции составляли мужчины в возрасте от 21 до 30 лет — более 70% всех пользовавшихся услугами публичных женщин и такое же число среди жертв Венеры лиц, заразившихся сифилисом в домах терпимости или от уличной девицы. В основном это были холостяки, и даже М. И. Покровская довольно снисходительно относилась к их «развлечениям». Выступая на Первом Всероссийском женском съезде при Русском женском обществе в декабре 1908 г., она заявила, что «если бы средства позволили мужчинам жениться, то они бы не общались с проститутками» [199] .
199
Труды первого Всероссийского женского съезда при Русском женском обще тве в Санкт-Петербурге. СПб., 1909, с. 277.
Любопытны и социальные характеристики потребителей проституции, установленные, к сожалению, лишь по данным косвенных источников. Об уровне материального положения мужчин, пользовавшихся услугами публичных женщин, говорят прежде всего цены на продажную любовь в Санкт-Петербурге. Читателю уже известно, что основную массу публичных домов в городе на протяжении всего дореволюционного периода составляли дешевые заведения. Это позволяет предположить, что и лица, ими пользующиеся, принадлежали к малообеспеченным слоям населения города. Действительно, недорогие бордели посещали солдаты, мелкие ремесленники и рабочие. Этот же контингент прибегал к услугам уличных проституток из числа «гнилушниц» и «кабачниц», а также обитательниц ночлежек.