Просто будь рядом

Робертс Нора

— Спасибо, номер чудесный.

За спиной Рорка повисло громогласное молчание взбешенной Евы.

— Не хотите немного вина? — начал Рорк.

— Валяйте, обменивайтесь любезностями, — колким ледяным тоном оборвала его Ева, — а мне надо принять душ.

Она в гневе протопала по лестнице наверх, едва не с грохотом захлопнула за собой дверь ванной комнаты. И тут увидела, что на кровати сидит, лениво уставившись на нее разноцветными глазами, кот.

Внутри у нее все сдавило, к горлу подкатил комок, а на глаза едва не навернулись слезы. Она рванулась

к кровати и грохнулась на колени.

— О, Галахад!

Кот боднул ее в голову и заурчал, как тяжелый аэробус.

— Он попросил ее тебя привезти, — Ева потерлась носом о шерсть зверя. — Он попросил ее привезти тебя мне. Боже, боже, я вконец расклеилась.

Ева села на полу, опершись спиной о кровать, кот прыгнул ей на колени, и ее накрыло волной уюта. Галахад потоптался, кружа по бедрам и слегка выпуская когти.

— Ладно, ладно, — пробормотала она и провела пальцами от макушки до хвоста. Потом закрыла глаза и, обняв толстого мурлычущего кота, снова попыталась отыскать в себе точку опоры.

* * *

— Я прошу прощения, — обратился Рорк к Мире. — Я не предупредил ее, что вы будете нас ждать. Я знал, что иначе она будет всячески оттягивать встречу, пока все не… Думал, будет хуже. Пожалуй, я все-таки схожу за вином.

Он подошел к бару и выбрал из стойки одно наугад. Пока он откупоривал бутылку, Мира присоединилась к нему.

— Ты выглядишь очень уставшим. С тобой такое нечасто случается.

— Я-то не так уж устал. Скорее раздосадован. Надо бы дать ему подышать, но пошло оно все к дьяволу… — Он наполнил два бокала.

— Раздосадован по поводу Евы?

— Нет. Да, — оговорился Рорк и отпил вина. — Нет. Пожалуй, нет. На нее сейчас много всего давит, никому такого не пожелаешь. И я тоже. Не знаю, что мне для нее сделать, что сказать. И мне не нравится, когда я не знаю, что сделать и что сказать человеку, который для меня важнее всего на свете. Ах да, прошу прощения. Пожалуйста, присаживайтесь. Ваш бокал.

— Спасибо, — Мира села и, пока Рорк метался взад-вперед по комнате, словно зверь в клетке, стала, как она это всегда делала, понемногу отпивать, выжидая. — А что ты сам думаешь, ты должен сделать или сказать? — спросила она.

— Ну вот, в этом-то и вопрос! Не знаю, дьявол меня подери. Должен ли я дать ей просто загнать себя до полного изнеможения? Ну так же нельзя. Но я прекрасно понимаю, что работа ей необходима, что ей нужно следовать инструкциям, действовать упорядоченно, чтобы разобраться со всем этим, — он запихнул руку в карман, нащупал серую пуговицу и стал крутить ее в пальцах. — Но ведь это все уже ни по какой не по инструкции, так? Это не просто очередное дело, очередное расследование.

— Да, ей трудно. Трудно возвращаться в этот город.

— Ладно бы только это, одни только назойливые воспоминания. Пока мы сюда не вернулись, ее кошмары уже почти прошли. А сегодня ночью было такое, чего я за всю нашу совместную жизнь не припомню. Вы же знаете, какая она у меня бесстрашная. И вот теперь мне видеть ее настолько

перепуганной, настолько полностью беззащитной…

— От этого ты и сам начинаешь чувствовать то же самое.

Рорк замер на месте, и в глазах его, по лицу, по позе можно было без труда прочесть муку.

— Я не мог заставить ее очнуться. Это… не знаю, сколько это продолжалось, я не мог Еву растормошить. И это было еще до того, как убили ее мать. Просто от того, что мы здесь, в этом городе, выслеживаем человека, напоминающего об ее отце.

— Ты же понимал, что для нее это будет трудно, и физически, и эмоционально. Ты пытался отговорить ее лететь сюда?

— Легко сказать — отговорить.

— Рорк, — Мира подождала, пока он снова не прекратит нервно расхаживать и не взглянет на нее. — Ты же знаешь, что мог ее отговорить. Ты единственный, кто мог бы помешать ей вернуться в Даллас. Так почему же ты этого не сделал?

Рорк застыл, но вскоре буря в его глазах утихла, и он опустился в кресло напротив нее.

— Ну как я мог это сделать? Если бы она не полетела, не сделала все, что может, и Макквин причинил бы Мелинде Джонс вред или, даже хуже, убил ее, Ева бы себе этого никогда не простила. У нее внутри осталась бы зияющая рана. Ни она, ни я не смогли бы с этим дальше жить.

— Но сейчас и Мелинда, и девочка, которую он похитил, в безопасности.

— Но дело не закрыто, и дело не просто в том, что он все еще на свободе. Сегодня днем она стояла над телом матери. Боже, — Рорк потер пальцами виски, — неужели это было только сегодня днем? Вы же понимаете, у нее не было времени разобраться с этим, осознать. Справиться со своими чувствами. Должен ли я ее заставить? Запихнуть ей в рот снотворное, чтобы она хоть немного отдохнула? Или позволить работать, пока не рухнет от изнеможения? Смотреть, как она страдает, и продолжать бездействовать?

— А ты считаешь, что бездействовал?

— А что я сделал? Отследил счета Макквина да заставил проглотить чертов сэндвич? — В колкой реплике вырвалась наружу сдерживаемая ожесточенная досада. — Это любой мог сделать, это ничего не стоит. Я должен сделать для нее что-то большее, но я не знаю что.

— Ты привез мне кота.

Ева стояла на лестнице, а Галахад обтирался о ее ноги. Она пошла к ним, и Рорк двинулся ей навстречу.

— Кто, кроме тебя, догадался бы, кто мог знать, что мне не хватает глупого старого кота? Кто, кроме тебя, мог это для меня сделать?

— Может, я для себя это сделал.

Ева покачала головой, взяла его лицо в свои ладони и посмотрела в глаза, в которых всколыхнулось все — и скорбь, и усталость, и любовь.

— Ты привез мне Миру и Галахада. Эх, надо было еще Пибоди и Финн до кучи. И Мэвис, чтоб прикольней было.

— Хочешь, привезу.

— О господи, — тихо воскликнула Ева и сделала то, что редко позволяла себе при свидетелях: прижалась губами к его губам и надолго застыла с ним в поцелуе, почувствовала, как он сжал в кулак пиджак у нее на спине. — Прости меня, пожалуйста.