Просто друзья
Шрифт:
Мы ехали около часа. Начало смеркаться, а мы еще не доехали до нужного места. Глеб сидит за рулем, сосредоточен как никогда ранее. Таким я его еще не видела. О чем вообще может думать гонщик, чья задача только нажимать на педали и держать руль? Но сейчас, украдкой поглядывая на него, понимаю, что-то важное я упускаю. Мне кажется, с такими мыслями я становлюсь такой же как они — наши родители.
Он взял меня с собой. Даже не так. Глеб Навицкий, мой муж и мой … друг, взял меня в качестве поддержки. Он не сказал мне это прямо глядя в глаза, но это чувствовалось. Избегать взгляда своего собеседника — прямое тому
Нужное нам место я увидела издалека: большое скопление машин, самых разных, от дорогих спорткаров на подобие Ягуара Глеба, до сконструированных из нескольких, нелепо, со странными надписями и наклейками. Они стояли хаотично, что затрудняло проезд к началу трассы. Но Глеб смог подогнать машину практически к старту.
— Выходим, Мила, — он обогнул своего ярко-синего зверя и помог мне выбраться из машины, снова галантно подав руку. Становится интересно, это мое влияние на него или внутри него живет маленький мальчик, что все-таки усвоил уроки этикета при общении с девушками?
Очень много людей, таких же разных, как и машины. Они выкрикивают какие-то слова приветствия, машут руками, некоторые поют песни, а некоторые танцуют у включенной колонки. Как только мы поравнялись с линией старта, к нам подошли несколько парней. И девушек, их я захотела рассмотреть пристальней.
На всех очень короткие юбки, несмотря на легкий морозец. И яркий макияж. Его видно издалека, он привлекает внимание любого. Безвкусно и вызывающе. Такое нравится Глебу? Смотрю на него, боясь увидеть заинтересованность в его глазах, когда некая девица отстранила меня от него и повисла на его руке. Что за бестактность? Но Глеб не растерялся, грубо отшвырнул ее, чем вызвал ее недоумение. На поверхность выходит темная Мила, что злорадствует и скалится.
— Познакомишь? — обратился один из парней, обращаясь к Глебу.
— Моя жена, Мила Навицкая, — выделил он мое имя вместе с фамилией.
Я широко улыбнулась незнакомым мне людям, от его тона и слов тепло распространилось по телу. Приятное такое, согревающее.
— Ну Нава, ты красава, такую … — парень замолчал, зацепив взгляд Глеба, что направлен на него.
Людей приезжает все больше, половина из них по-дружески приветствует Глеба. Он здесь пользуется популярностью. Как кто? Гонщик? Или просто парень?
Музыка становится громче, танцы под нее откровеннее. Кто-то из девушек выходит перед машинами и начинает, как это правильно будет сказать, зажигать? Снова смешное слово в моем списке. Парни, что стояли с ней рядом, хлопают ей, словно она исполняет самый сложный танец, сложные конструкции и вкладывает в свои движения чувства, что терзают ее душу. Да, возможно, я слишком погружена в то, что принято считать искусством. Не судите строго.
В микрофон кто-то заговорил. Голос громкий, возможно, человек этот занимается вокалом: очень звучно и красиво получается, пусть это и просто слова.
— Ну что, все готовыыыыы? Мы начинаем наш первый заезд!
Я стою с краю, мне простор закрывают пару девушек, что так зазывно танцевали перед капотами машин. Глеба я потеряла из виду. Но почему-то думаю, что, если бы он участвовал в первом заезде, то предупредил бы меня.
На старте четыре машины. Ревут, очень и очень громко. Хочется закрыть руками уши, этот звук проникает
Рев мотора не прекращается, он дикий, того и гляди, что сорвутся с места, прочертив некрасивую черную полосу.
— Три! Два! Один!
Девушка последний раз размахивает флагами и опускается вниз одним коленом на землю.
Машины стартовали под визг не только двигателя, но и толпы, сканирующие какие-то подбадривающие речевки. Так странно, мне вдруг представилось, как зал вместо рукоплесканий в партере вторит такие же речевки, оказывая поддержку актеру. Как все-таки мир разнообразен. И как различны люди.
Следы шин видны на асфальте, и чувствовался запах дымящейся резины, что проникал в ноздри и пощипывал. Захотелось увернуться, вдохнуть свежего воздуха, но толпа вокруг не дает мне отойти ни на метр от старта. Люди собираются в линию, где и стояли машины. Они всматриваются вдаль, хотя гонщики уже далеко за пределами видимости.
А потом я чувствую его руку у себя на талии. Тепло передается мне импульсами, маленькими покалываниями, словно небольшой заряд тока, даже через слой одежды. Он отводит меня в сторону, помогает выйти из замкнутого круга непонятных и незнакомых мне людей. Слышу только, как кто-то иногда обращается к Глебу. “Нава” — так они его приветствуют. Но он не обращает на них никакого внимания. Глеб со мной, только со мной. Берет за руку, импульсы теперь поступают через кожу его рук, его пальцев, прямо по моим венам. Тепло струится потоком, что окутывает меня, открывает мои замочки перед ним одним лишь своим касанием. Сознаться в этом? Никогда.
Мы стоит в стороне, наблюдаем, как люди всматриваются в видео с дронов, что пустили вслед за машинами. Восклицают, комментируют, ругаются. Азарт чувствуется на расстоянии. Это непонятный мне мир, где механика и машины оживают, у них свой организм, у которого есть свой хозяин. А зрители следят за этим представлением. Что это, если не новый вид искусства? Не такой как раньше. Он другой, потому что и люди другие.
— Через сколько они приедут? Обратно? — спрашиваю я Глеба, чувствую, как волнение в толпе нарастает. Там наметился лидер, что не устраивает кого-то из присутствующих. Что-то еще говорят про деньги, ставки и выигрыш. Я не вслушиваюсь, просто жду и слежу за теми ощущениями, что внутри меня.
Это похоже на то, что испытываешь за кулисами. Ты не на сцене, ты пока вне представления, но в крови тот же адреналин. Вот ты слышишь аккорды, отсчитываешь такты про себя, дыхание твое становится чаще, потому что ты не здесь, ты в этой сказке, что показывают. Не физически, а мысленно. Так же сопереживаешь, так же радуешься, так же огорчаешься.
Смотрю на Глеба. Он внешне спокоен, только ногой отбивает какой-то непонятный ритм. Взгляд направлен вдаль, туда, где виднеется уже пара машин, одна из которых начинает сдавать позиции, едва не процарапав ограждение.