Просто друзья
Шрифт:
Но мне не нравится, что я не чувствую шоколад. Бл*ть.
Телефон, что на столе, начал вибрировать, а спустя пару секунд на весь кабинет раздалась мелодия. Мила.
Глеб
— Жена? — девчонка прошлась взглядом по дисплею моего телефона. — Не бери. Между вами же ничего нет, я права?
Хочется заткнуть ее сейчас. Не поцелуем, а грубо прикрыть ее рот рукой и выгнать к чертям собачьим.
— Тебе то откуда это знать: есть что-то у меня с женой или нет? — грубо отвечаю я.
— Мы бы сейчас так не целовались, — она отрывает свою попку от стола и отходит в сторону.
Дурацкий
Телефон затихает. Тишина давит сейчас, она отражается от стен и гнетет меня. Девчонка подходит со спины и обнимает меня сзади, вдыхает аромат. Приподнимается на мысы своих туфель и целует шею. Короткий, но влажный поцелуй.
— Глеб… Я помню, когда первый раз тебя увидела здесь, в офисе. Прошла неделя с первого моего рабочего дня. Но я все равно боялась что-то сделать неправильно или сказать не то. Ты тогда зашел, улыбнулся мне и подмигнул. Помнишь, что еще мне сказал?
— Нет.
— Ты сказал: “Красавица, твоя улыбка — и можно свернуть горы. Чаще улыбайся, тебе очень идет”.
— Не помню.
— Потом я видела тебя еще пару раз. Однажды я стояла внизу, а ты ждал, пока отец спустится, чтобы вы вместе куда-то поехали. Ты был таким желанным и недоступным.
Я убираю ее руки от себя и разворачиваюсь к ней лицом. Что она сейчас такое говорит? Я ее даже не помню.
— Ты веришь в любовь с первого взгляда?
— Нет.
— Жаль, потому что мне хватило одного взгляда на тебя, чтобы я поняла, что влюбилась. А представь теперь: мне сегодня сообщают, что будешь работать в офисе, я буду видеть тебя каждый день… Это знак, понимаешь?
— Как, говоришь, тебя зовут?
— Что? — обида в глазах, ее увидит даже полуслепой.
— Имя, твое имя.
— Рита.
— Рита, понимаешь, я тебя не помню. То, что я говорил, тоже не помню. И все, что сейчас было, чисто от скуки.
Звонок. Снова Мила. Раньше бы разозлился, что кто-то названивает. Сейчас же маленькая такая радость, что не отступила. Значит, нужен ей сейчас. Улыбаюсь, не этой девчонке, а своим мыслям.
— Мне жена звонит, извини, — беру телефон в руки и отхожу к окну, только слышу, как хлопнула дверь, довольно шумно. Девчонка, очевидно, выбежала из кабинета.
— Да, Мила?
— Глеб? Ты где? Я уже стою у входа, жду. Просто холодно как-то…
— Ты о чем?
Тишина на том конце, даже проверил, что со связью. Но нет, все в порядке, это Мила молчит.
— Мы же собирались в театр. Я купила билеты и вот стою… жду. Ты занят, да? Извини, пожалуйста. В другой раз тогда, — она кладет трубку. Хотя скорее кидает.
Черт. У меня совсем вылетело из головы. С этими бумагами, с девчонкой, влюбленной в меня, которую я ни хрена не помню. Пока я целовался с ней и думал, трахнуть ли ее или нет, Милка стояла там на холоде и ждала меня. Чувствую себя ублюдком. Она всегда выбирала меня, садилась в мою машину, когда знала, что сейчас буду гнать как сумасшедший.
Перезваниваю. Но теперь она не берет трубку. Обиделась? Понимаю, что сам бы себе по роже вдарил за это.
Пишу сообщение, что буду через пятнадцать минут. И очень надеюсь, что она не будет такой гордой и прочитает сообщение. А главное, дождется.
Вылетаю из кабинета, дверь ударяется о стену. Входит уже в привычку. Девчонка та сидит за своим столом и смотрит в маленькое зеркальце, вытирает краешком салфетки потекшую тушь. Должен извиниться ведь, так правильно, как бы сказала Мила. Но не настолько она на меня влияет. Таких кардинальных изменений в своей жизни пока допустить не могу.
Сажусь в малышку, урчание — любимое, согревающее, и вдавливаю педаль газа, с визгом стартую. Нарушаю свое правило не гонять в городе. Сейчас нужно, сейчас важно успеть.
Подъезжаю к театру. Мест свободных нет. Их в принципе там никогда и не бывает. Нарушаю еще одно правило — не паркуйся как му*ак. И оставляю машину в каком-то углу в подворотне, криво припаркованную.
Хрупкую фигуру вижу издалека. Ходит из стороны в сторону, ждет и волнуется. Снова улыбаюсь и вспоминаю вкус шоколада на губах. Говорят, что шоколад может вызывать зависимость. Она вырабатывается в результате высокого содержания теобромина в какао. То, в свою очередь, состоит из активных веществ, стимулирующих выработку серотонина. Гормон бодрости является соединением из жирных кислот, возбуждающих центральную нервную систему и улучшающих передачу нервных импульсов. То есть съел шоколад, и тебе становится хорошо, ты счастлив. Чем не наркотик? Приманивает своим запахом и вкусом, а потом мучайся от этой зависимости. Моя проблема в том, что мне нельзя шоколад.
Иду быстрым шагом, параллельно пытаюсь привести свою дыхательную систему в норму. Мила останавливается и смотрит на меня, пытается сдержать улыбку, но я же вижу, как уголки ее бантика взмывают вверх, а сам он разглаживается. Не могу удержаться, сам улыбаюсь, как дебил, которому вручили плитку долгожданного кайфа.
— Ты приехал? — еще и спрашивает она.
— Прости, я… забыл.
— Ничего страшного.
Протягиваю ей руку, она пару мгновений мешкает, а потом дает свою маленькую ладошку.
— Мила?
— М?
— А что хоть смотреть будем?
— Щелкунчик, — она радостно мне отвечает, будто идет на самый важный и желанный спектакль. Впрочем, может так оно и есть.
— Никогда не смотрел.
— Я знаю. Поэтому идем это исправлять. В канун Нового года надо обязательно его посмотреть. Это самая красивая и самая праздничная постановка. Обрати, пожалуйста, внимание, на фею Драже. Помню, как я пробовала танцевать эту партию.
Мы подходим к зданию Большого театра. Никогда не обращал на него внимание. Ну красивое, да. А сейчас смотрю украдкой на Милку и вижу такое восхищение в ее глазах. Она сама вся как искусство. Такое желанное и недоступное мне. К нему же если и прикасаться, то быть только из ее мира. Где нет того адреналина и скорости в крови. Нет визга шин и искореженного металла. Здесь нужна только мелодия, не песня даже.