Просто друзья
Шрифт:
Иду пешком до дома. Погода как ни странно радует. Чувствуется приближение лета. До него еще месяц, но сейчас очень тепло, а в воздухе чувствуется легкость и небрежность, которую можно позволить только летом.
Асфальт темно-серый. Делаю вывод, что был дождь, а я даже не заметила. Раньше всегда подмечала, если на улице менялась погода. Сегодня все вышло из-под контроля.
Я уже почти дошла до дома, даже достала ключи, как вспомнила про Глеба. Захотелось высказать ему все. А может, и рассказать всю правду о себе. Сегодня день, когда вскрываются самые гнойные нарывы, что болели и ныли все время,
Резко разворачиваюсь и ловлю машину такси. Только что она высадила своего пассажира около нашего подъезда. Удачное совпадение? Будем надеяться.
Глеб на гонках, в этом я уверена. Он разговаривал об этом заезде всю ту неделю. Самый важный, самый долгожданный. Должен был приехать какой-то парень из Питера. У него очень интересная машина, которую хотелось разглядеть. Марат с Глебом очень много общались на эту тему. В глаза сверкали нетерпением.
Меня посещает мысль, что он не смог со мной поговорить именно из-за этого заезда. Может, проверял машину, с кем-то разговаривал… Идей много. Но противный голос внутри вещает, что это не является оправданием.
Громко хлопаю дверью и называю номер трассы за городом.
— Конкретней можете адрес сказать? — с неохотой отвечает мне водитель.
— Не могу. Там гонки, пропустить не должны, — я ищу телефон в сумке, надо бы предупредить Глеба, что еду к нему, если, конечно, еще не поздно. Он не отвечает.
— Гонки?
— Да, все верно.
— Кучка безбашенных парней, что гоняют как ошалелые? — он зло хмыкнул и выехал со двора.
— Вы не правы. Они понимают, что есть рамки дозволенного и никогда не устраивают дебошей. У них нет дури в голове, и они прекрасно водят машину. С ними не страшно, просто будто за спиной вырастают крылья, — я говорю это тихо, но водитель прекрасно слышал мою речь, только оставил ее без ответа. Что ж, пусть. У меня не было цели ему что-то доказывать.
Дорога заняла чуть больше часа. Мы не собрали ни одной пробки. Там наверху кто-то решил, что мне нужно добраться до Глеба именно к определенному времени.
Ехали в тишине, она не была нарушена даже музыкой из проигрывателя. Только частые вздохи водителя, раздражающие меня.
— Вон, видите, где много огней и машин. Остановите, пожалуйста, до съезда на ту дорогу.
Водитель не стал возражать, что оставляет свою пассажирку, молодую девушку, посреди трассы одну. Лишь забрал оплату и уехал, проворачивая колесами по гравию на обочине.
Я смотрю ему вслед и желаю удачной дороги. Пусть хоть у него сегодня будет все хорошо. А потом перекидываю сумку через плечо и спускаюсь вниз к дороге, где уже слышны музыка, крики и восклицания. А издалека вижу знакомые танцы. Иду быстро.
На улице еще не темно, но сумерки сгущаются. Тот час, когда для фонарей еще рано, но для солнечного света уже поздно.
С чего мне начать разговор? С обиды? Или невысказанных слов? А может, просто рассказать все с самого начала? С того дня, когда первый раз услышала его имя?
С каждым шагом я приближаюсь к старту. Слегка ускорила шаг, вижу, что машины уже наготове. Спустя несколько секунд они стартанут с места, и увидим мы их только через несколько минут, проведя их в томительном ожидании, покусывая нежную кожу губ и теребя край юбки.
Глеба не замечаю,
Девушка опускается на колени, флаг внизу — сигнал к старту. Машины с визгом и бешеным ускорением начинают движение. Я насчитываю пять машин. Никогда не понимала в марках. Только прислушивалась, что говорил Глеб, и запоминала. Вижу Ягуар, за ней машина Марата, в хвосте три совсем незнакомые машины. И только одна среди них выделяется — ярко рыжая красавица — МакЛарен. Не ошибусь, если предположу, что эта та самая, которую все ждали. Даже у меня сердце отбивает ритм чаще, чем нужно, при виде этой малышки.
Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Пыталась успеть до начала заезда, видно напрасно. Люди расходятся в стороны. Как всегда с планшетами от дронов, кучкуются и наблюдают. Дорога свободна, если присмотреться, то еще можно разглядеть яркое пятно от МакЛарена вдалеке.
А потом мы слышим громкий скрежет металла, будто кто-то чертит тревожную линию по ограждению. Звонко, до рези в ушах. Резкие тормоза, их скрип. Запах гари от сожженного сцепления. Пусть машины далеко, но я уверена, что это именно оно. Мне так кажется.
И взрыв. Яркий. Но опасный. Он отражается в глазах каждого, кто смотрит на него. Столб бело-оранжевого цвета, что заканчивается черными мазками где-то там наверху, в небе.
Когда человек видит, как на его глазах происходит что-то ужасное, гибельное, то наша логика, критическое мышление засыпает. Будто их не было и нет. Когда произошла трагедия башен-близнецов, многие люди убегали не в сторону спасения, а в обратном направлении, именно в эпицентр смерти. Так и я сейчас, бегу к тому огню. Не понимаю зачем и что я хочу там увидеть, просто бегу изо всех сил. К тому месту, где царит хаос.
Я не обращаю внимание на крики, на руки людей, что пытаются меня задержать. Моя цель только тот столб дыма и огня. Пахнет горько, соленый и терпкий вкус какого-то машинного масла, горючего и краски застревает в носу, оседает в легких.
— Мила, стой, — голос, что смутно кажется мне знакомым. Сейчас все смутно, отдаленно. Ведь это не главное.
— Лиля?
— Не надо туда, — в ее глазах страх. Они огромные и полны слез.
— Какая машина?
— F-ка
Перед глазами плывет, а ноги почему-то стали ватными. Такого никогда не было. Я сильная и никогда не падаю, ни при каких условиях. Только и в этот раз программа дала сбой.
Выдергиваю руку и пячусь от нее спиной назад. Грудь сжимает каким-то огненным кольцом.
— Нет! — кричу я.
Я снова бегу вперед. Дыхание жесткое. Воздух вечером стал прохладнее, он сжимает горло и я чувствую першение от этого холода. Только все это вторично. Сейчас главное добежать. До него.
Слезы скатываются, их подхватывает ветер и уносит. Была бы красивая картина, если ее нарисовать. Бегущая к своей любви. Только я знаю, что творится у девушки в душе.
Машина Глеба перевернута и полыхает. Слышен треск стекла и взрывы, что не идут ни в какое сравнение с тем, что мы слышали. Но зрелище от увиденного попадает в самое сердце. Такое забыть нельзя. Черным пятном оно будет являться во снах, нагоняя ужас и страх. За жизнь, за будущее, за свое счастье.