Просто дыши

Виггз Сьюзен

— Как насчет Эдди и Глиннис? — спросил он, упоминая двух ее лучших подруг. — Ты ведь с ними разговариваешь.

— Эдди занята своей группой в церкви, а Глиннис все время возбуждена, потому что ее мама встречается с Глорией.

— И отчего это она возбуждена?

— Перестань, папа. Я хочу сказать, когда это твоя собственная мама… — Она сморщила нос. — Дети не любят, когда их родители ходят с кем-то на свидания.

Он сердито посмотрел на нее:

— Включая теперешнюю компанию,

я понимаю.

— Эй, если ты хочешь пойти на свидание с какой-нибудь женщиной — или с каким-нибудь парнем, просто не давай мне остановить тебя.

— Хорошо. — Уилл знал, что у нее в запасе миллион трюков, чтобы удержать его от свиданий. Учитывая, какими тяжелыми были ее первые годы жизни, это вполне понятно. Однако с ним это не имело большого значения. Он ни с кем не встречался.

— Может быть, я подожгу дом, — сказала она. — В знак протеста.

— Даже не шути на этот счет.

— Моя жизнь — шутка. И мне все надоело. Эдди и Глиннис живут слишком далеко. У меня нет ни одного друга здесь, в Гленмиуре.

Он представил ее в большом бетонно-стеклянном здании школы и долгие поездки на автобусе по враждебной территории. Только несколько детей жили в Гленмиуре, но он по наивности надеялся, что она заведет себе других друзей и отправится в старшие классы с большой группой поддержки.

— Эй, я тоже здесь вырос. Я знаю, это может быть нелегко.

— Точно, папа. — Ее взгляд был многозначительным. Она полила бургер теплым томатным соусом, затем положила на него сверху булку, откусила большой кусок и медленно прожевала. Под ее ногтями было черно от грязи.

Уилл инстинктивно понимал, что сейчас неподходящий момент отправлять ее мыть руки. В последнее время он не слишком хорошо разбирался в ее переменчивом настроении, но сейчас понимал. Он практически сделал карьеру, читая книги по воспитанию, несмотря на то что все они давали противоречивые советы. В одном они были единодушны — что бунт возникает, когда слишком силен родительский контроль. Не то чтобы эти выводы делали легче общение с тринадцатилетней девочкой.

— И что, ты думаешь, я с этим справился? — спросил он.

— Приветик! Бабушка и дедушка рассказывали мне о тебе довольно много. Включая тот факт, что ты был звездой бейсбола и первым в школе.

Он ухмыльнулся:

— Это их совершенно объективное мнение. А они рассказывали тебе, что я обычно ездил в школу на велосипеде вместо того, чтобы ждать автобуса, потому что боялся, что меня будут дразнить?

— Предполагается, что я от этого почувствую себя лучше? — Она ела методично и размеренно.

Он любил смотреть, как она ест. Согласно прочитанным книгам, Аврора подвергалась риску анорексии. Она отлично подходила к описанию — красивая, умная,

намеренная преуспеть… и с недостаточно высокой самооценкой. Кроме того, ее бросили в детстве.

— Как насчет того, чтобы мы обсудили, как тебе быть более счастливой в школе? — предложил он.

— Давай, папа, — сказала она, втыкая вилку в макаронный салат. — Я могу поступить в группу поддержки или в шахматный клуб.

— И те и другие будут счастливы тебя заполучить, — подчеркнул он.

— Да, их счастье.

— Черт побери, Аврора. Почему ты так негативно настроена?

Она ответила не сразу, сначала сделала долгий глоток молока, затем поставила стакан на стол. Бледные усы полукружиями обвели ее губы, и Уилл испытал приступ сентиментальности. Он неожиданно увидел в ней тихого ребенка, который вошел в его жизнь годы тому назад, держась за руку женщины, которая превратила их жизнь в хаос и оставила после себя сгусток бурных эмоций.

Тогда, как и сейчас, Аврора выглядела потрясающе: большие карие глаза и блестящие черные волосы, сливочно-оливковая кожа и выражение изумления, когда с ней резко обращались. С первой минуты, как он ее увидел, Уилл сделал своей миссией искупить грехи, совершенные против этого ребенка. Он отказался от своих мечтаний и планов на будущее, чтобы защитить ее.

И ни разу, ни на одну секунду он не пожалел о решении, которое принял.

Или так он себе говорил.

Она вытерла рот салфеткой и неожиданно снова превратилась в тринадцатилетнюю Аврору, подростка, ее внешность стала женственной, и Уилл находил это пугающим.

— Она похожа на Сальму Хаек, — заметила Брайди прошлым летом, когда ходила с Авророй покупать ей купальник.

— Кто это такая?

— Латиноамериканская актриса, которая выглядит словно богиня. Аврора абсолютно потрясающая, Уилл. Ты должен ею гордиться.

— Какое мне, черт побери, дело до того, как она выглядит?

Брайди уступила:

— Я имею в виду, что она вырастет красоткой. И будет получать массу комплиментов и пользоваться успехом.

— Пользоваться успехом из-за того, что ты красотка, — это хорошо.

— Так было и с тобой, братец, — насмешливо поддразнила его Брайди. — Ты был самым хорошеньким учеником, какого когда-либо видели в старших классах.

Воспоминания заставили его вздрогнуть. Он был таким самовлюбленным, он был раздут от гордости, словно клещ.

Затем в ею жизнь вошла Аврора, беспомощный и отвергнутый котенок, и все встало на свои места. Уилл посвятил себя ее безопасности, тому, чтобы помочь ей вырасти, дать ей хорошую жизнь. В свою очередь она превратила его из самовлюбленного идиота в мужчину с серьезной ответственностью.