Просто солги
Шрифт:
И вот так люди, которые вместе переубивали сотню человек, которые понимали друг друга без слов, без звуков, внезапно не могут ничего сказать друг другу. Как будто ничего и не было. Не было ни девушки в синтетическом свитере, ни меня — рядом с ним никого не было.
Я думаю о том, что это слабость — сделать в его направлении несколько шагов. И он, наверное, тоже так думает. И мы снова играем в игру, кто круче, Джо или Кесси. Джо, как всегда, чтоб его, выигрывает.
Я делаю шаг.
…
Я
Он сидит напротив меня, и меня отделяет от него всего пара футов. Перед ним тоже кофе — он делает вид, что отвык от пива. Но я не верю. Впервые в жизни я ему не верю.
В горле стоит неприятный ком, затрудняющий дыхание и не позволяющий мне выдавить из себя ни единого слова. Я не знаю, отчего мне так паршиво: оттого, что я уже отвыкла от нормального кофе или оттого, что мне просто нечего ему сказать.
— Как Жи? — спрашивает Джо. Тихо так спрашивает, как будто думает, что я никогда не услышу.
— Нормально, — киваю. Затем пересиливаю себя и поднимаю на него глаза. Он выглядит усталым, и мне даже кажется — постаревшим.
Кручу кончиками пальцев горячую чашку и жду, пока он еще чего-нибудь спросит. Не только про Жи — про меня.
Это так необычно: сидеть с ним в кафе, видеть вокруг себя живых настоящих людей и наблюдать, как за окном тоже спешат люди — кто на обеденный перерыв, а кто просто по делам. Не имеет значения.
Это так непривычно: быть рядом с ним и разговаривать не о том, куда он потащит мою задницу этой ночью, а просто о том, о чем привыкли разговаривать нормальные люди. Бессмысленные вопросы и такие же бессмысленные ответы для поддержания беседы.
— А как ты? — наконец, интересуется он, но таким тоном, как будто он заранее не хочет знать мой ответ. Снова эта игра: кто круче, кто первый проколется. Но Джо в этой игре несменный победитель.
— Устроилась на работу, — сообщаю, вновь опустив глаза в чашку и уставившись на то, как пар аккуратными кольцами отрывается от темной зеркальной поверхности напитка. — Хореографом в балетной студии.
— Ммм… — бормочет Джо, прихлебывая из своего стакана. Мне кажется, что он сейчас издевательски улыбается, но я не рискую вновь посмотреть на него.
И больше нечего сказать — ни ему, ни мне. Нет больше недосказанного, нет вопросов, на которые бы мне или ему хотелось получить ответ… Наверное, почти нет.
— Джо?
— А?
— Ну, мне просто интересно… — я заминаюсь, — …какое твое настоящее имя?
Он смеется, и, не открывая глаз, я пытаюсь угадать, какая эмоция сейчас изображена у него на лице.
— Ты действительно хочешь знать, Кесси? — с искренним любопытством интересуется он.
Я прикусываю губу и тут же чувствую во рту металлический привкус крови. Противные пятицентовики.
В голове почему-то больше не остается мыслей, не остается возражений, не остается предлогов, благодаря которым, я — как всегда — согласилась бы с Джо и больше никогда не задавала бы свой вопрос. Но в этот раз мне просто нужно знать, нужно не только чувствовать, слышать и даже видеть — мне нужно просто знать.
Я киваю и жду его реакции, и после еще нескольких минут обоюдного молчания мне уже кажется, что, несмотря на любой мой ответ, он все равно бы не ответил мне. Ни сейчас, ни когда-либо прежде. Это была карточная игра, где он заранее знал все мои карты, а сам сидел и поигрывал джокером. Он всегда знал. И это его единственная привилегия.
— Наверное, мне пора, — сообщаю я и, снова стараясь не смотреть на него, поднимаюсь из-за стола, так и не сделав ни единого глотка кофейного напитка.
Рывком хватаю сумку и покидаю сомнительное заведение. Место, где мы с ним никогда прежде не бывали и больше не будем — слава небесам.
…
Что чувствует девушка, которой не позвонил парень? Горечь, обиду?
Что чувствует девушка, которую бросил парень? Все ту же горечь? Обиду?
Но что чувствует девушка, у которой никогда не было парня? Горечь, обиду?
Она чувствует всего лишь свободу от того, что могло бы произойти. Он мог бы не позвонить, бросить, изменить. А теперь все это невозможно.
И я чувствую себя немножко счастливой оттого, что на самом деле ничего не было. Ни между Кесси и Джо, ни между Кесси и Кимом. Я чувствую радость оттого, что никто из них никогда ни о чем не узнает.
Передо мной со скоростью света проносится какой-то автомобиль, и я слышу, как недовольный водитель сигналит мне вслед. Заторможенная реакция, притупленная чувствительность. Но притупленная не маленькими гранеными таблетками, а всего лишь отстраняющими от жизни мыслями.
Городской ветер треплет мои волосы и, вдоволь наигравшись, скрывается дальше в переулках. Бретелька легкого топика съезжает куда-то гораздо ниже плеча, но мне почти все равно: я привыкла, что, соприкасаясь с кожей, воздух всегда жжет голое тело, — теперь это почти что приятно.
Я вновь чувствую себя опьяненной, но уже не алкоголем — ненужными чувствами. И мне кажется, что, зажатая между двумя кирпичными домами с многочисленными подъездами, я могу открыть любую дверь и увижу там Джо с очередной девушкой в синтетическом свитере (или без него).