Просто солги

Кузнецова Ольга Исааковна

Джо смеется надо мной. Постоянно. Без остановок. Смеется даже тогда, когда я думаю, что он как никогда серьезен. Он думает, что мое присутствие в его жизни — одно сплошное непрекращающееся представление, феерическое шоу, Кесси со своим номером "я-знаю-когда-ты-на-меня-смотришь".

Его ванная — ванная Джо — маленькая. Я бы даже сказала, скромная. Полная противоположность опасного Джо с широкими плечами. Но только на первый взгляд здесь кажется пусто — на самом деле, запахов здесь даже больше, чем в постели. И каждый дюйм пространства здесь обладает своим исключительным

запахом. И самое смешное, что самим Джо здесь пахнет меньше всего.

Я саркастически ухмыляюсь и на полную открываю кран с холодной водой. В зеркале — отражение, которое я бы лучше не видела.

Я чувствую что-то знакомое: привычный утренний запах быстрорастворимого кофе, первый стук дверей соседних комнат, первые сплетни бабочек на первом этаже и временное затишье за стенами. Но только временное.

И я наконец-то ощущаю себя как дома. Плевать, что это здание с синими стеклами на самом деле не мой дом. Плевать, что Кима уже давно нет рядом, а в этой крохотной ванной так сильно несет чужими телами.

Просто я наконец-то ощущаю себя. Не чужие мысли, чужие запахи, чужие движения, — я ощущаю именно себя. Внезапно на ум приходит мысль, что это правильно, что так и должно быть.

Я закрываю глаза и полностью отдаюсь струящейся по моему телу ледяной воде. Ощущаю, как влага капля за каплей впитывается в мое тело и разносится вместе с кровью ко всем конечностям. Я слышу, как шумит поток моей крови.

И мне не нужно слышать, не нужно даже видеть, чтобы понять, что это хриплое медленное дыхание в нескольких футах от меня — это не очередное дежа-вю — всего лишь очередной ублюдок, который боится, что я "подскользнусь".

— Насмотрелся? — кричу я сквозь непреодолимый поток воды.

— Еще нет, — доносится его голос, но уже ближе. Это вызывает у меня панику, но я не могу открыть глаз, как будто их слепили друг с другом супер-клеем.

— Извращенец, — шиплю я, чувствуя его руки на своем теле. Везде. Повсюду.

Но, возможно, где-то даже приятно. И я ненавижу это чувство.

…

Я — реалистка. Но не потому что вижу вещи такими, какие они есть на самом деле, — потому что это уже входит в мою привычку — быть полной противоположностью тому Киму, которого я знала. Он дышит тяжело — я стараюсь почти не дышать, он всегда прав — я всегда выхожу из игры при первой же возможности. Мы похожи с ним только в одном — оба постоянно лжем.

И я боюсь этой единственной точки соприкосновения между нами, боюсь, что то, что маленькая случайность разрушит все, повалит мою личную Вавилонскую башню.

Прежде я думала, что Ким — он оптимист, но потом поняла: этот парень — хренов лжец.

Теперь я понимаю, что он хотел сказать, когда там, в машине спрашивал меня, не думала ли я, что он бы действительно сдал меня. Он имел в виду, что не мог сдать меня, потому что ему уже заплатили за то, чтобы он меня пас как пастух овцу. Глупая-глупая овца…

— Это

не похоже на овцу, Жи, — возражаю я, — скорее, на облачко.

В ответ девочка поднимает на меня свои большие карие глаза и недовольно поджимает губки.

— Хорошо, — нехотя соглашается она, — но, Кесси, только попробуй сказать, что этот волк похож на старый пень. — Затем Жи заговорщически подмигивает мне и шепчет сквозь ладошку, — Этого волка Лея рисовала.

Я подавляю рвущийся на волю смешок и краем глаза слежу за звякающей в углу комнаты Леей.

— Ну, — я в притворной задумчивости склоняю голову набок, — волк действительно похож на пень — если бы не эти зубища — точно бы подумала, что пень.

Мы вместе смеемся, а в углу комнаты Лея недовольно фыркает.

— Кесси, — Жи откладывает в сторону карандаши и смотрит на меня. Пристально, серьезно, как-то по-взрослому, — мы скоро пойдем домой? Нет, мне здесь с Леей, конечно, очень весело, но в школе я пропустила уже очень много занятий. Кесси, мне хочется к друзьям.

— Понимаешь, Жи, все гораздо сложнее, чем тебе кажется. Просто поверь — сейчас не самое лучшее время, чтобы ходить в школу. Не самое… безопасное.

— Ты боишься за меня? — Девочка прищуривает левый глаз в какой-то добродушно-брезгливой манере.

Я киваю и искренне надеюсь, что этих моих объяснений ей будет достаточно. Надеюсь, что мне никогда не придется объяснять ей, что за ней охотятся ее сошедшие с ума опекуны, которые жаждут мести за проигранный процесс в суде. Надеюсь, что она просто никогда не узнает об этом.

— Как насчет того, чтобы сходить по магазинам, Жи? — Девочка кивает, и я оборачиваюсь к поглощенной своей работой девушке. — Лея, не хочешь присоединиться? Мне нужно платье, — добавляю я и слышу, как из рук Леи с громким пискливым звякк выпадают спицы для вязания.

— Самое красивое платье в мире? — в подозрительно-хитрой манере прищуривается Жи.

— У нас праздник, Кесс? — с сомнением добавляет Лея.

— Меня пригласили на свадьбу, — киваю я. — И да, мне нужно очень красивое платье, но только не красивее, чем у невесты.

Слова даются с трудом: в мыслях Ким не вяжется со словом "свадьба". В мыслях уже вообще плохо разбирается его имя. Легкое, односложное, мне уже кажется, что я начинаю забывать его.

Самое время освежить память, — про себя замечаю я с усмешкой.

…

В маленькой квартирке — ни единого звука; за тонкими-тонкими стенами — тоже. Я не слышу ничего, ничего не чувствую.

Я делаю шаг, и стекло противно хрустит под ногами. Как будто разбивается чье-то сердце. Я делаю еще шаг и чувствую, как крохотные почти невидимые осколки начинают впиваться в подошвы моих туфель. Мне не страшно почувствовать боль — в этот момент я вообще ничего не чувствую. Ничего.