Простой, как снег
Шрифт:
Мы пересматривали список раз в две недели. Анна очень странно выбирала жертвы. Она сказала, что некоторое время увлекалась какими-то играми в режиме онлайн, но на самом деле они ей не очень нравились.
– Должен быть сайт, в котором все желающие могут высказываться о смерти знаменитостей, – заявила она. – Большинство сайтов – такие скучные! И игры скучные. В них почти ничего не происходит. Нужен экшн!
Мы с Анной встречались уже около месяца, виделись перед занятиями утром, а потом вместе уходили после их окончания. Ее друзья начинали жаловаться, поэтому я стал проводить время с другими готами, и стоял с ними перед занятиями в их любимом месте на третьем этаже. Я уверен, что тогда выглядел еще большим идиотом, чем обычно, выделяясь в группе, которая и без
Я также думал, что голос Анны в группе будет доминирующим, но она каждое утро оставалась странно молчаливой. По большей части говорил Брюс Друитт. Он стоял в коридоре с загипсованной ногой, выставив костыли вперед и скрестив руки поверх них. Он говорил и говорил – о том, что смотрел по телевизору, о том, какую музыку слушал или о том, какие комиксы читал. Или – о смерти. Они всегда говорили о смерти. Иногда они спрашивали Анну, кого она убила за последнее время, и она рассказывала про свой последний некролог. Иногда они предлагали какую-нибудь ужасную кончину.
– Почему бы тебе не отправить целый автобус в реку? Или пусть он врежется в полуприцеп, или в кульверт, или еще куда-нибудь, – часто предлагал Брюс по утрам.
Анна обычно согласно кивала, а потом игнорировала их советы.
Брюс любил говорить про «Йога» – серию комиксов о путешественнике во времени, которую читал. Этот путешественник мог принимать любую форму, влезать в сознание людей и их контролировать. Имя было взято из Лавкрафта, которого я не читал, но все они, похоже, читали*.
– Есть более важные вещи, которые следует прочесть, -заявила мне Анна.
Она составила для меня список и расписание. Возможно, она пыталась увести меня в сторону от всего, связанного с Брюсом. Но по его рассказам комикс получался очень интересным, поэтому я купил несколько выпусков. Как раз в тот день, когда я отправился за покупками, вышел новый, я его приобрел, а на следующий день Брюс как раз говорил про него.
– Он взял всех под контроль, – сообщил Брюс. – Доминирует над всеми, всеми управляет, и, в конце концов, они или все умрут. Окажутся в аду или где-то в другом времени вместе с Йогом, и будут работать на него.
– Мне понравилось, что в конце думаешь, будто Йог исчезнет, или, по крайней мере, может исчезнуть, – сказал я. – Он все так хорошо распланировал, знает, что будут делать все. Он просто может оставить их в покое, и они все равно будут выполнять его требования. Они подумают, что сбежали от него, но на самом деле это не так.
Я подумал, что Брюс собирается меня ударить.
– Не все они – молочный коктейль, как ты, – заявил он.
Брюс уже пару раз называл меня молочным коктейлем, возможно, пытался выбрать для меня кличку. Однако никто не стал это за ним повторять. Учтите: Брюс Друитт мог справиться со мной и во сне. После этого я, по большей части, держал рот на замке. Каждое утро я стоял с краю и кипел внутри, но в группе всегда присутствовало напряжение. Было ощущение, что все могут взорваться, или группа просто распадется. Брюс открывал рот и говорил, говорил, а внимание всех концентрировалось или где-то в коридоре, или за окном. Клер и Анна обычно обменивались взглядами, ведя какой-то тайный разговор глазами, а Брюс продолжал рассуждать, не осознавая, что ситуация изменилась. Я просто хотел уйти с Анной и где-то постоять вдвоем, но внезапно оказалось, что такой вариант невозможен.
***
Я не собираюсь в деталях рассказывать о каждом из них, описывать их внешность или чем они занимались.
Это не так важно. Кроме того, если бы они сами что-то рассказывали, то не стали бы упоминать меня.
– Я ни с кем из них не встречаюсь за пределами школы, за исключением танцевальных вечеров, матчей и тому подобного, –
И на самом деле она ни с кем не встречалась и, как говорится, не тусовалась. Ей требовалось прочитать слишком много книг, прослушать слишком много дисков, заполнить слишком много тетрадей. Вначале я задумывался, почему она хочет проводить время со мной. Она была близка с одной из готичек, Клер Мэнза. Мне она тоже понравилась, и Клер стала важным связующим звеном в том, что случилось.
Клер училась в предпоследнем классе. Она была высокой, худой и красила волосы в черный цвет. Они начинали виться за ушами и волнами падали на спину, доходя до середины лопаток. Клер проколола левую бровь, в которую вставила плоскую «гантельку», и красила губы черной помадой. Иногда она использовала белую помаду, что смотрелось еще более дико. Я задумывался, почему она ими пользуется. Узнав ее поближе, я понял, что это очень милая девушка. Она была более спокойной, чем Анна, говорила мягким голосом. Анна упоминала, что Клер учится отлично. Все говорили, что она балуется наркотиками и получает их от родителей.
Она жила на Маддер-лейн, и это место считалось районом художников. Многие жители города продолжали называть улицу «Хиппи-роуд», поскольку в шестидесятые годы там обосновались хиппи. Моему отцу особенно нравилось название «Улица бездельников». Это была последняя официально отмеченная улица города, и проходила она совсем рядом с Таун-стрит, заворачивая на трассу № 63. За Маддер-лейн стояли еще какие-то дома, но они, по большей части, располагались на частных дорогах или на подъездных дорожках, посыпанных гравием. Эти дома и дороги называли фамилиями людей, которые там жили, а если точнее, то фамилиями тех, кто там жил три года назад. Отец Клер перебрался в наши края из Рочестера в штате Нью-Йорк в подростковом возрасте. А семья ее матери, Комптоны, жила здесь на протяжении нескольких поколений. Фамилия Комптонов значилась на церкви – они помогали ее строить в 1750 году, а также на библиотеке, которую построили в 1861 году. Их могилы можно встретить по всему кладбищу. Мать Клер была архитектором, отец – скульптором. Он делал странного вида штуковины из камня и металла. Ничто их них не выглядело реалистично, но для многих произведений использовались названия животных. Например, в одном случае он соединил несколько больших камней ржавыми трубами. Это называлось «Коровы и быки».
– Больше похоже на коровье дерьмо, – сказал мой отец.
Некоторые произведения продавались за большие деньги. Его крупные работы даже стояли во дворах у некоторых людей. В нашем городке их насчитывалось немного, но их можно было заметить, если заехать в лучшие районы Хилликера или Джоплина. Можно было встреть мистера Мэнза прогуливающимся по лесу, или вдоль дороги или идущим вдоль реки в поисках подходящих камней или выброшенных металлических предметов. Он напоминал бездомного, собирающего банки, но мой отец говорил, что он богат. Его дед изобрел какое-то защитное приспособление для работников скотобойни, и, таким образом, семья Мэнза оказалась обеспеченной на несколько поколений вперед.
– Он может себе позволить бездельничать, – говорил мой отец. Мэнза был клиентом партнера моего отца.
Семья Мэнза перебралась в наш городок примерно шесть лет назад. Клер была тогда нормальной девочкой с вьющимися каштановыми волосами. Она каталась на роликах по всему городу и постоянно жевала жвачку. Она играла на флейте и пела в детском церковном хоре. У нее был красивый голос. Я один раз сказал ей об этом, и она рассмеялась. После этого я долго ее избегал. Ее родители не ходили в церковь, поэтому Клер просто приезжала и уезжала на роликовых коньках, в плохую погоду ее подвозила и забирала мать. Обычно девочка стояла перед белым зданием церкви и выдувала пузыри из жвачки, вежливо отказываясь от предложений взрослых ее подвезти. Казалось, она всегда нравилась взрослым. Клер была вежливой, спокойной и уважительно относилась к людям. Почти всегда она оказывалась единственной в компании старших. Но она явно хотела, чтобы ее подвозила и забирала ее мать, думая, что та когда-нибудь зайдет в церковь вместе с ней.