Простой советский спасатель

Буров Дмитрий

И зрелище не замедлило себя ждать. Трое снизу и один сверху наблюдали за выходом, по меньшей мере, английской королевы. Подать Александра себя умела, не зря спускалась последней. Видно было, что внимание и взгляды для нее привычное дело.

Я любовался грацией и легкой улыбкой на красиво очерченных губах. Разглядывал высокие скулы и лоб, тонкий стан, изящные запястья и тонкие щиколотки. Длинная шея, хрупкие ключицы, точеные плечи. Александра напоминала манекенщицу. И все это совершенство венчала «корона» в виде модной прически.

Не

помню, как называлось это произведение искусства. На одной из фотографий у мамы была такая же огромная гуля. Каждый раз я удивлялся, зачем мама на голове отрастила такую огромную шишку, ведь ходит неудобно, шея может сломаться. Когда я впервые озвучил свои опасения, отец расхохотался и пошутил: «Девушка с начесом, на затылке шпильки, а внутри начеса — банка из-под кильки».

Мама, весело хохоча в ответ, беззлобно на него поругалась и объяснила, что это модна прическа бабетта. Название я запомнил на всю жизнь, очень оно мне напомнило чайную бабку, которое бабушка накрывала заварочный чайник.

Прическа Александры напомнила мне эту саму чайную грелку своим начесом. А так Шура больше походила на молодую копию Светланы Светличной. Таки хотелось воскликнуть: «Не виноватая я! Он сам пришел!» Но я сдержался! Подал девушке руку, помог сойти на песок, и даже придержал за локоток, когда Саша поправляла перекрутившийся ремешок босоножки.

— Алексей, — окликнула Олечка, тихонько вздохнув. — Может, все-таки присоединитесь к нам? Будет весело!

— Я очень постараюсь, Ольга, — улыбнулся я девушке. — А куриного бога лучше всего искать на конце косы. Говорят, во время грозы именно туда больше всего стреляют молнии. Поэтому там всегда много дырявых камешков.

— Правда? — оживилась Олечка. — Ой, Алексей, спасибо Вам большое за совет! Ну что девочки, мы идем за камешками? — вертя головой по сторонам, затрещала Оля. — Таня, ты с нами?

— Да куда ж вас деть! –ворчливо откликнулась Татьяна. — Еще попадете в какую-нибудь историю со своими курами.

— Не с курами, а с куриным богом! И не попадем, правда ведь, Женечка? — чуть запрокинув голову, но не убирая узкую ладошку с моего локтя, поинтересовалась Александра. — Вы ведь будете за нами присматривать?

— Конечно, — натянуто улыбнулся Женька, сердито играя бровями и требуя от меня оставить девушку в покое.

Можно подумать, это я с ней заигрываю, а не она провоцирует!

— Кошка с дому, мыши в пляс? — раздался до боли знакомы й голос. — Эт-та что тут происходит? Па-ачему посторонние на вышке?

— Кузьмич, так они ж не на вышке, — растерялся я, оглядывая девушек, сгрудившихся возле меня.

— Кузьмич, ты ж выходной! — ляпнул Женька, не подумав.

— Что-о-о? — рявкнул Сидор Кузьмич, подходя ближе. — Р-разговор-рчики! Это кто?

— Это мы, — пискнула Олечка, улыбаясь.

Александра разглядывала бывшего мичмана видом королевы, к которой посмел обратиться слуга. Что Женька в ней нашел? Красивая, не спорю.

Но внутри пустышка. Такие красотки в мое время профессионально охотятся на богатых мужиков, на «папиков». Некоторым везет, и на них женятся. Большинство не брезгуют ролью любовницы. И переходят, как красное знамя, из одних рук в другие. Что Женька в ней нашел? На смазливое личико запал? Думает, обломиться ему? Сомневаюсь.

Филолог стояла, уперев руки в бока, набирала воздуха для возмущения. Ну, а как же ж, пляж-то государственный, на каком основании и далее по списку. Знаю я таких борцов за справедливость.

И только Олечка вызывала чистую симпатию. Звонкая, искренняя, светлая, она смотрела на Кузьмича широко раскрытыми глазами, умоляюще сжав у груди ладошки.

— Пожалуйста… Не ругайте ребят! Это мы во всем виноваты! То есть я! Мне очень-очень хотелось побывать на вышке! Я никогда не бывала на спасательных вышках! И вот Шурочка попросила Женю мне все показать! Ну а девочек я с собой позвала, чтоб не страшно было! Я высоты боюсь! А Женя, он такой хороший! Все нам рассказал и показал! А Леша он только подошел, он совсем не виноват!

Ну, е-мое, существо ты бесхитростное. Взяла и сдала по простоте душевной. Нечаянно.

— Как интересно? Только подошел? И где же товарищ спасатель полдня пропадал?

— За пирожками отлучался, — показывая пакет и честно глядя Кузьмичу в глаза, отрапортовал я, очень надеясь, что Олечка промолчит. Девушка пискнула, сообразив, что сболтнула что-то не то, и замолчала.

— Сходил?

— Так точно!

— Поел?

— Так точно, — сглотнув голодную слюну, рявкнул я. Мне один пирожок, что слону дробина.

— Собирайся, поехали!

— А я? — с надеждой поинтересовался напарник.

— А ты… — Кузьмич задрал голову и угрожающе потряс пальцем в сторону Женьки. — На дежурстве! И смотри у меня! Чтоб порядок был! И что бы никаких… — начальник развернулся к девушкам. — А вы! Брысь отсюда, нечего спасателей от службы отвлекать!

Олечка снова ойкнула, схватила подруг за руки и потянула в сторону моря. Татьяна что-то порывалась сказать Кузьмичу, но Оля что-то зашептала, и филолог, скривившись, промолчала. Александра уплывала как каравелла, ни разу не оглянувшись на несчастного Женьку, который глядел ей вслед, едва не вываливаясь через перила.

— Сидор Кузьмич, разрешите обратиться? — вытягиваясь в струнку, рявкнул я во все горло.

— Обращайся, — хмыкнул Кузьмич, скрывая улыбку.

— Куда рейд?

— На обнаженку, — крякнул мичман, кивнул головой, приглашая идти за ним, и двинулся в сторону опорного пункта.

Я поставил пакет на ступеньку, и потопал за Кузьмичом, стараясь не заржать, услышав разочарованный Женькин стон.

Глава 23

— Кузьмич, мы серьезно, что ли, нудистов щемить? — окликнул я начальство, шагающее впереди меня.