Пространство памяти
Шрифт:
Софи незаметно выудила из пачки еще одно печенье.
— Ты думаешь снова здесь поселиться? — воскликнула Бонни и рассмеялась. — Ну нет! Не верю!
— Почему бы и нет? Должен же я когда-то уйти из дома, — сказал Джонни. — Софи, ты не против, чтоб я у тебя немного пожил, а? Я тебя не стесню.
— Можешь прийти в любое время — я буду только рада, — сказала Софи. — С родными никто не сравнится.
— Видишь, я ей родной! — воскликнул Джонни. — Я могу накормить ее завтраком, а вечером — обедом. Конечно, днем меня не будет, но она от этого не проиграет. В общем, даже
Наконец он поднял глаза и встретился с Бонни взглядом: она смотрела на него с такой иронией, что он не выдержал и отвел глаза, делая вид, что ничего особенного не происходит.
— Кого, по-твоему, ты обманываешь? — спросила Бонни. — Джонни, это безумная идея. Ты не можешь брать на себя такую ответственность. Ты же захочешь вечером куда-то пойти, где-то повеселиться. Тебе нужно иметь место, куда ты мог бы пригласить друзей, где мог бы устраивать вечеринки, запускать на всю катушку музыку.
— Я и буду уходить, когда захочу, — сказал Джонни. — Я же говорю, она от моего присутствия не проиграет, а кое в чем даже и выиграет. Я не собираюсь превращаться в сиделку. Просто буду здесь, под рукой. Это лучше, чем совсем ничего.
Он и сам не знал, как объяснить, почему его так тянуло к Софи и ко всему этому миру дядюшки Брайена, Эррола и Элвы, которого он воплощал. В обмен на жилье он собирался присматривать за Софи, немного развлекать ее и кормить. К тому же соседкой у него будет Бонни. Он взглянул на нее — она сидела напротив в черных брюках, свободной кофте, с ленточкой в волосах — и понял, что совсем ее не знает. Во многом она казалась ему прямой его противоположностью; придется выяснить, что она собой на самом деле представляет и что для нее значат все эти книги. Придется научиться понимать ее родных, таких же непростых, как и его собственные.
— Джонни, я не хочу показаться тебе тщеславной, — сказала Бонни, — но скажи, ты ведь не из-за меня хочешь сюда вернуться, а?
— А на этот раз кто напрашивается на комплименты? — весело вскричал Джонни. — Имей в виду, если ты согласишься иногда здесь дежурить…
Бонни продолжала в упор смотреть на него, впрочем, вид у нее был достаточно дружелюбный. Легкая насмешка вновь заиграла на ее лице, и, хотя Джонни хотелось бы от нее совсем иного, он обрадовался и такому началу.
— Имей в виду, ты не совсем в моем вкусе, и к тому же у меня уже есть друг, — сказала Бонни. — Ты это знаешь.
— Что ж, тебе повезло, — ответил Джонни. — Должно быть, один из этих интеллектуалов.
— Он инженер, — сказала Бонни.
Джонни презрительно свистнул.
— Инженер! — воскликнул он. — То-то ты так спокойна — немудрено! Когда ты приходишь домой после целого дня в библиотеке, тебе не нужен человек, которого интересуют только всякие там напряжения в мостах. Тебе нужен человек с легким сердцем... человек, с которым ты бы прошлась степом "До самого Буффало".
И он отбил степ под этот мотив. Бонни засмеялась и покачала головой; свет мягко заколебался, углубив цвет жимолости у нее на лбу и на скулах.
— Мы здесь долго не продержимся, — сказала она. — Может, еще
— Год! — вскричал Джонни. — Целый год! Да это потрясающе. Понимаешь, еще совсем недавно я больше чем на месяц или полтора вообще не загадывал. А раньше я, бывало, просыпался утром и не знал, что буду делать вечером. Правда, блестящей карьеры у меня не предвидится, да и продвигаться мне особенно некуда.
— Ты бы мог снова начать танцевать, — предложила Бонни с улыбкой. — Строительная площадка — это самое подходящее место.
— Смейся, смейся! — улыбнулся Джонни. — А я правда взял несколько уроков... ну, просто потому, что жалко забывать то, что умеешь. Ну а когда я завожусь, я просто знаю, что мною держится весь мир.
И он хлопнул в ладоши, глядя не столько на нее, сколько на Софи, которая пыталась выудить еще одно печенье из пачки.
— Знаешь, Джонни, — сказала Бонни, — я должна тебе это сказать. Ты человек замечательный, по-своему.
— Да, правда, — неожиданно согласилась Софи и надкусила печенье.
— Ты решил сегодня здесь переночевать? — спросила Бонни, посмотрев на его сумку.
— Да, я тут захватил кое-что, — ответил Джонни. — А зубная щетка здесь у меня уже есть.
— Тогда я пойду, — сказала Бонни. — Мне надо позаниматься, а позже ко мне кое-кто зайдет... Не инженер.
— Я и не спрашивал. Знаешь, сегодня пятница. Это вечер "Выжженной земли".
— Чего? — спросила Бонни недоверчиво.
— "Выжженной земли". Так ансамбль называется. Понимаешь, я иногда по пятницам заменяю их барабанщика. И всегда хожу к ним на репетиции. Это отсюда недалеко. Я мог бы даже взять с собой Софи, если она захочет.
Провожая Бонни до двери, он пытался себе представить, как Софи с печеньем в руках слушает музыку, которую обычно называют "андерграунд".
— Твои родители, верно, считают, что я навязал тебе лишнюю ответственность, — сказал он. — Женщину с двумя парами челюстей во рту! Помнишь, какой это был ужас?
Бонни обернулась.
— Они считают, я поступаю как настоящая маори, — ответила она. — Помогаю ухаживать за старой женщиной. Уважение к старшим и внимание к старикам в традициях маори. Полагают, я наконец возвращаюсь к своим истокам. Но я им говорю, что, может, это во мне китайская кровь сказывается.
— Моя мать очень хорошо заботится о бабушке, — сказал Джонни. — Правда, у бабушки голова работает как надо. Без единого сбоя!
Бонни ушла. Джонни постоял за закрывшейся дверью, прислушиваясь к ее шагам. Дверь ее дома открылась и закрылась.
— Бонни Бенедикта, — пробормотал он, — насколько я понимаю, у твоего инженера шансов никаких.
Впрочем, он знал, что думать об этом не нужно.
Стоя внизу у лестницы и вслушиваясь в рев машин, Джонни ощущал свою силу. Ему казалось, будто он умер, а затем возродился и смерть растворилась в его крови; сердце билось спокойно — семьдесят ударов в минуту, — уверенно; сейчас он полностью держал себя в руках.