Простые истины
Шрифт:
Лукас улыбнулся. Джейми четырнадцать — всего на два года старше Дэнни, — но как же они непохожи. Его дочь всегда открыта людям, а он — тихий и замкнутый. Но семь лет назад, до того, как он узнал о ее существовании, она не была такой жизнерадостной. Ее очередным увлечением сейчас была русская история. И в истории Мэг Карлтон ей виделась история жизни самой младшей дочери русского царя Николая, Анастасии.
— Привез, — ответил Лукас.
— Она и правда та самая? — спросила Джейми. — Правда?
— Правда, —
— Ух ты!
Лукас усмехнулся.
— Именно. Кстати, как насчет пиццы?
— Неужто брокколи на сегодня отменяется?
Лукас улыбнулся. Джейми обожала брокколи. Но что брокколи в сравнении с пиццей!
— Отменяется, — сказал он. — Сегодня я веду свою лучшую девчонку в ресторан.
Повесив трубку, Лукас сунул руки в рукава пиджака. И напоследок окинул взглядом кабинет.
Кабинет его был хорош. Отличное место после всех скитаний. И если лучшей девчонкой он называет Джейми, это тоже его выбор. Сознательный выбор. Здесь, в тиши Авалона, он зажил спокойной жизнью: сам городок врачевал его душу. Но возникла Мэг Карлтон и с ней соблазн, которым она, сама того не ведая, искушает его.
Она не нужна ему, не нужна, снова и снова твердил Лукас. Но сам себе не верил.
Глава третья
Мэг никак не могла устроиться на необъятных размеров кровати. Она уж и подушку взбивала, но все напрасно. Мэг подумала, что исполнилась мечта маленькой девочки — король с королевой пришли к ней и сказали: «Дорогая, ты одна из нас. Мы забираем тебя домой, в замок» — и умчали ее от Джеймса и Одри, от Блейка.
Они умчали ее от тревог. От беспокойства за сына, который может остаться один-одинешенек, беззащитный и нелюбимый, случись что с ней.
Теперь не останется. Эдвард и Дженни будут любить его, Мэг поняла это сразу же. А Лукас защитит его.
Мэг провела рукой по гладкой простыне. Это не лен, — Мэг не сомневалась, — это хлопок, но такого превосходного качества, что один только комплект постельного белья должен стоить столько же, сколько стоила вся обстановка ее спальни в Тулсе, вместе взятая.
Что же тревожит ее, почему сон не приходит к ней? Разве не ждет ее впереди сказочная жизнь? Ведь хрустальный башмачок пришелся впору.
Нет, это из другой сказки.
Маленькой девочкой она мечтала, как король с королевой явятся к ней и увезут с собой. Вечером они с Эдвардом смотрели фотографии и видеозаписи домашних съемок. Мэг рассказывала брату, своему брату, все, что помнила.
Брат. Боже правый, у нее есть брат! Семья. Порядочная семья, — впрочем, Эдвард и Дженни очаровали бы любого. И друзья. Теперь она может завести друзей. Таких, с которыми не придется расставаться, не молвив и словечка, как оно бывало раньше, когда Блейк выслеживал их.
А
Лукас…
Напряженные плечи Мэг расслабились. Она, наконец, почувствовала, как благодатный сон обволакивает ее…
— Эй, ма, ну ты и здорова дрыхнуть!
Ма? Мэг приоткрыла один глаз. Постепенно просыпаясь, она в полудреме узнала Дэнни. Он стоял рядом с кроватью. Откуда у него это «ма»? Она все еще не разлепила сомкнутые веки. И что это за вид у ее сына, точно он живет на свалке?
— Разве я не отправила эту футболку в мусорное ведро?
Дэнни ухмыльнулся.
— Ну да. Только я вот что подумал — а с чего? Родственнички, по всему видать, ждут занюханную деревенщину. Ну так вот им.
Мэг закрыла глаза. Но после слов Дэнни ее сонливость как рукой сняло. Она печально вздохнула.
— Эдвард мой брат, Дэнни. Ты хоть понимаешь, что это значит для меня?
— Ага, — кивнул ее сын. — Это значит, что теперь ты будешь спать на шелковых простынях, а не на той уцененке из магазина дешевых товаров.
— Ты на меня сердишься, Дэнни?
— На тебя? Вот уж нет.
— Ты, наверное, сердишься на Эдварда и на Дженни. Но ведь они ничего не знали про нас. А как только узнали, тут же приехали за нами.
— За тобой. Нет, они прислали за тобой. Прислали копа. А меня прихватили просто так, потому что…
—…потому что я скорее руку себе отрежу, чем расстанусь с тобой?
— Вроде того, — буркнул Дэнни.
— Конечно. И они с самого начала обращались с тобой ужасно, — доверительным тоном продолжала Мэг. — Отправили спать в подвал, на ужин дали жидкую овсянку с водой…
Едва она вспомнила про овсянку, как в животе ее громко заурчало. Дэнни заулыбался. Мэг глянула на столик, туда, где стояли изящные часики.
— Десять?! Я спала до десяти? Ну и дела! А ты наверняка голодный?
— Не-а. Я уж давно поел. Да, чуть не забыл, шериф вернулся. Как думаешь, не вышвырнут они нас?
Мэг покачала головой, спеша успокоить сына.
— Эдвард и Дженни — наша семья.
— Как же! Папа тоже был семьей. И все эти бабушки, дедушки, которых я в глаза не видал.
Теперь уже Мэг виновато уставилась в пол.
— Твоя правда. — Он еще так молод, а сколько в нем уже язвительности. И столько страха, хотя он ни за что этого не признает. — Но только в одном. Шериф приехал, чтобы отвести от нас те неприятности, готовые обрушиться на наши головы, стоит только газетчикам объявиться здесь. — Мэг улыбнулась Дэнни. — Обними свою маму, чтобы у нее хватило сил на сегодняшний день. А потом быстренько отсюда, дай мне одеться.
Мэг застала Лукаса и Эдварда за серьезным разговором в той же маленькой гостиной, в которой они сидели вчера. Она вошла, и Эдвард вздрогнул.