Против правил
Шрифт:
– Я принесу, – пообещал он. – Долго ты продержалась против Моники и Рики?
– Не очень, – призналась Кэтрин. – Я, как и ты, так нормально и не поела.
Вновь наступило молчание, в котором они дошли до дома. Рул крепче обхватил талию девушки.
– Кэт.
Кэтрин остановилась и посмотрела на него. Тень от шляпы полностью скрывала лицо Рула, но Кэтрин все равно ощущала напряженность его взгляда.
– Моника никогда не была моей любовницей, – тихо произнес он на выдохе. – Никогда. И не сказать, что нам не представлялась такая возможность. Но я слишком ценил дружбу с твоим отцом, чтобы прыгать
Видимо, подобное благородство не распространяется на дочь Уорда. Ошеломленная дерзким заявлением, Кэтрин на мгновение лишилась дара речи. Некоторое время она просто стояла, запрокинув лицо, и смотрела на Рула при неярком серебристом свете луны.
Наконец она прошептала:
– И с чего ты решил мне об этом сказать?
– С того, черт побери, что ты в это поверила!
Пораженная Кэтрин задалась вопросом: неужели она и правда сразу, без тени сомнений, безоговорочно поверила в то, что Рул любовник Моники? Ведь именно на это намекала Рики за ужином. С одной стороны, что-то в Кэтрин яростно противилось этой мысли. С другой… она не была готова безоглядно доверять Рулу. Раздираемая противоречиями, Кэтрин просто сказала:
– Все указывает на это. Мне совершенно ясно, почему Рики так уверена в своих словах. Стоило тебе только заикнуться при Монике о своих желаниях, как она тут же выдавала средства для осуществления задуманного.
– Все деньги, которые я когда-либо получал от Моники, предназначались для «Угодий Донахью»! – отрезал Рул. – Уорд доверил мне управлять этим ранчо, и после его смерти ничего не изменилось.
– Знаю. Ты душу вложил в эту землю – намного больше, чем кто-либо мог бы отдать даже ради собственного участка.
Подчиняясь порыву, Кэт положила руку на грудь Рула и почувствовала сквозь рубашку тепло его тела.
– Рул, признаю, в прошлом я часто зря на тебя набрасывалась. Сразу после смерти отца казалось, что ты пытаешься загрести все, что ему принадлежало. Ты взял в руки бразды правления ранчо, переехал в хозяйский дом, распоряжался нашими жизнями. Отсюда и до постели жены владельца недалеко, разве нет?
Боже, почему она не прикусила язык? Кэт не верила в то, что говорила, но ей безумно хотелось задеть Рула, сделать ему больно.
Рул напрягся, его дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы.
– За это стоит снова тебя отшлепать!
– Как ты уже не раз упоминал, я повзрослела, так что не советую. Мне не нравится, когда со мной обращаются как с ребенком, – предостерегла Кэтрин, застыв при воспоминании о давнем инциденте.
– Значит, ты хочешь, чтобы я относился к тебе как к женщине? – выдавил Рул.
– Нет, я хочу, чтобы ты относился ко мне соответственно моему положению…- она секунду помолчала, а потом выпалила: – Как к твоей нанимательнице!
– Ты являешься ею уже много лет, – указал он резко, – но это не остановило меня, когда я тебя наказывал, и не удержало от того, чтобы заняться с тобой любовью.
Поняв, что спорить бесполезно, Кэтрин резко развернулась и бросилась к дому. Она успела сделать всего несколько шагов, прежде чем длинные пальцы сомкнулись на ее запястье, вынудив остановиться.
– Ты так и будешь скрываться всякий раз, когда я упомяну занятия любовью?
Слова Рула били по нервам, и Кэтрин дрожала в его руках, борясь с ураганом чувств, замешенных
– Ты не убегала в тот день на реке, – напомнил он беспощадно. – Даже наоборот. И тебе все понравилось, несмотря на то, что до ты была девственницей. Ты смахивала на кобылку, немного нервную и плохо объезженную, которая томится в ожидании жеребца, и все, что ей нужно, так это немного поостыть.
– Не сравнивай меня с кобылой! – яростно вырвалось у Кэтрин, и в голове прояснилось. Теперь она могла мыслить здраво, и ничто не сдерживало ее злости.
– Однако именно это приходило мне на ум всякий раз, когда я видел тебя – длинноногая молодая лошадка с большими темными глазами, слишком норовистая, чтобы ослаблять поводья. Не думаю, что ты так уж сильно изменилась. Ноги не стали короче, глаза все еще темные, и ты такая же своевольная. Мне всегда нравились гнедые лошади, – речь его текла так плавно, что переходила в урчание, – и я всегда мечтал заполучить рыжеволосую женщину.
Чистый гнев сотряс Кэтрин, и она не сразу смогла ответить. Когда же, наконец, дар речи к ней вернулся, ее голос звучал хрипло и дрожал от переполняющих чувств:
– Что ж, на меня не рассчитывай! Советую найти гнедую кобылу, это больше в твоем стиле! Я никогда не соглашусь!
Рул рассмеялся. Кэтрин услышала низкий рокочущий звук, родившийся в его груди. Она подняла сжатую для удара руку, но Рул молниеносным движением перехватил изящный кулачок своей большой жесткой ладонью. Кэтрин попыталась вырваться, однако Рул неумолимо притягивал ее к себе, и, в конце концов, она оказалась настолько близко, что их тела соприкоснулись. Он наклонил голову, и теплое дыхание овеяло ее лицо. Легчайшим движением Рул скользнул губами по ее губам и сказал:
– Именно ты. Ты – моя рыжеволосая женщина. Видит Бог, я достаточно долго тебя ждал.
– Нет… – начала Кэтрин, но ее возражения сразу же оборвались, когда Рул чуть подался вперед. Ровно настолько, чтобы их губы крепче прижались друг к другу. Кэтрин трясло, но она даже не пошевелилась, пока он ее целовал. Казалось, с того момента, как Рул встретил ее утром в аэропорту, она только и делала, что позволяла себя целовать, когда бы он ни пожелал. События развивались по сценарию, который ей никогда и не снился. Ошеломленная Кэтрин поняла, что весь день Рул вел себя словно он ее любовник, и впервые задумалась над мотивами его поступков.
Отсутствие отклика со стороны Кэтрин взбесило Рула, и он грубо сжал ее в объятиях, а его губы стали более требовательными. Ее тело не выдержало такого напора, и она издала приглушенный стон боли. Рул тотчас же ослабил хватку и поднял голову.
– Я забыл, – признался он хрипло. – Лучше нам войти в дом и позаботиться о тебе прежде, чем я снова потеряю голову.
Кэтрин начала было уверять, что сможет сама о себе позаботиться, но, опасаясь, чем это может закончиться, прикусила язык. С притворной покорностью она вытерпела собственнические объятия Рулакогда они входили в дом. Ни Моники, ни Рики не было видно, за что Кэтрин горячо возблагодарила Бога, потому что Рул поднялся вместе с ней по лестнице, не снимая руки с талии девушки. Она с легкостью представила комментарии, которыми могла разразиться любая из женщин, но чувствовала, что прямо сейчас не в состоянии их выслушивать.