Против правил
Шрифт:
Рул всем своим видом показывал Кэт, что спокоен, хотя ширококостный гнедой, нервно переступая, подталкивал его в спину. В руках Рул держал еще и поводья длинноногого серого мерина – Кэтрин не помнила, чтобы видела этого скакуна раньше. Всю свою жизнь она была окружена лошадьми и не боялась их, поэтому естественным движением потерла нос животного, позволяя тому познакомиться с ее запахом, и заговорила:
– Привет, парень, я тебя не знаю. Давно ты здесь?
– Пару лет, – ответил Рул, бросая ей поводья. – Хорошая лошадь, без плохих привычек, спокойная. Не то, что Бунтарь, – добавил он страдальчески, когда гнедой снова толкнул его и на этот раз так сильно, что Рул невольно сделал несколько
Они миновали конюшни, и Кэтрин с восхищением увидела аккуратные загоны и сараи, отметив, что некоторых из них не было в ее прошлый приезд. Лошади – главное богатство ранчо – или продолжали пастись, не обращая на проезжающих всадников никакого внимания, или посылали им вслед тихое ржание. Игривые длинноногие жеребята резвились на сочной весенней траве. Рул поднял руку в перчатке, указывая на строение:
– Это новая конюшня для выжеребки [2] . Хочешь посмотреть?
2
помещение, где кобылы жеребятся
Кэтрин кивнула, и они повернули лошадей в ту сторону.
– Сейчас там только одна кобыла, – объяснил Рул. – Только ее и ожидаем. Последние несколько недель были напряженными, но сейчас у нас перерыв.
Просторные и безукоризненно чистые денники были полны воздуха. Как и сказал Рул, сейчас здесь находилась всего одна обитательница. Стоявшая посредине большого отсека кобыла своей позой выражала такую бесконечную усталость, что Кэтрин сочувственно ей улыбнулась. Когда Рул протянул ладонь и прищелкнул языком, лошадь тяжелой поступью приблизилась к нему и высунула голову, требуя ласки. Он пошел ей навстречу, заговорив тем особым голосом с певучими интонациями, которые успокаивали даже самых нервных животных. Кэтрин когда-то пыталась воспроизвести эту манеру говорить, но безуспешно.
– У нас одна из лучших коневодческих ферм в стране, – сказал Рул без всяких признаков гордости, просто констатируя факт. – Покупатели приезжают со всей страны, даже с Гавайских островов.
Когда они поехали дальше, Рул замолчал, позволяя Кэтрин самой увидеть произведенные изменения. Она также не открывала рта, но понимала, что в хозяйстве, которое видит, все идет как по маслу. Изгороди и загоны – в отличном состоянии, животные – здоровые и бодрые, строения – прочные и чистые, со следами свежей краски. Построили новые бараки для рабочих, старые отремонтировали. К своему удивлению, с задней стороны хозяйского дома Кэтрин заметила несколько маленьких коттеджей, хоть и на некотором расстоянии, но вполне удобно расположенных. Она указала на них:
– А там что? Дома?
Рул утвердительно хмыкнул:
– Некоторые работники женаты. Надо было что-то придумать, чтобы нужные люди находились поблизости, если вдруг понадобятся ночью.
Джексон бросил на Кэтрин угрюмый взгляд, но она не протестовала, этот шаг ей казался вполне разумным. Да и будь у нее возражения, она не стала бы их высказывать, – лучше не вступать с Рулом в спор. Потому что тот не спорил. Он просто выражал свое мнение и стоял на нем. Даже не глядя, Кэтрин чувствовала мощь его тела, длинных ног со стальными мускулами, с легкостью управляющих полутонными лошадьми, власть его горящих темным пламенем глаз, заставляющих людей отступать.
– Хочешь посмотреть скот? – спросил Рул и, не дожидаясь ответа, ускакал, предоставив Кэтрин решать, ехать за ним или нет. Она поехала, стараясь держаться
Стадо оказалось маленьким – поразительно маленьким. Кэтрин так и сказала Рулу, и он, растягивая слова, пояснил:
3
Герефордская порода крупного рогатого скота, порода мясного направления. Выведена в Англии, в графстве Херефордшир в XVIII веке путём отбора и подбора местного скота. Начало ей дал один из типов красного скота, разводимого в 18 в. в некоторых южных и западных районах Англии. Работа по улучшению сначала велась в сторону увеличения размеров и мышечной силы, чтобы использовать животных как тягловую силу и источник мяса; специального внимания их молочной продуктивности никогда не уделялось. Английская племенная книга этой породы заведена в 1846 г.
– Мы больше не торгуем рогатым скотом. То, что мы выращиваем, в основном для наших собственных нужд. Мы теперь коневоды.
Некоторое время Кэтрин просто ошеломленно смотрела на него, а затем взвилась:
– Что ты имеешь в виду? Это скотоводческое ранчо! Кто дал тебе право избавляться от крупного рогатого скота?
– Мне никто не нужен, чтобы «давать» какие-либо права, – резко ответил Рул. – Мы теряли деньги, и я изменил вид деятельности. Если бы ты была здесь, я бы обсудил это с тобой, но ты не баловала нас посещениями.
– Это неправда! – выкрикнула Кэт. – Ты знаешь, почему я не приезжала чаще! Ты знаешь, что это из-за того…- она внезапно остановилась. Обуреваемая чувствами, Кэт чуть не призналась в своей слабости к нему.
Рул ждал, но Кэтрин предпочла оставить данную тему, и он повернул Бунтаря обратно на восток. Солнце опускалось все ниже, но они ехали не торопясь. И молча. О чем им разговаривать? Кэтрин не обращала внимания на то, где они находятся, пока Рул не придержал коня на вершине пологого подъема. И тогда, осмотревшись, она увидела реку и заросли кустарника, укрывающих от посторонних глаз и широкую водную гладь, где Кэт плавала нагишом в тот жаркий июльский день, и поросший травою берег, где Рул занимался с нею любовью. Даже зная, что сейчас он напряженно наблюдает за ней, Кэтрин ничего не смогла с собой поделать – здоровый румянец покинул ее щеки.
– Будь ты проклят, – произнесла она дрожащим голосом. И хоть больше ничто не добавила, Кэтрин знала, что Рул ее понял.
Он снял шляпу и запустил пальцы в волосы.
– А чего ты так разволновалась? Ради бога, я не собираюсь на тебя набрасываться. Мы просто спешимся и позволим лошадям немного попить. И все. Давай же.
Теперь ее щеки вспыхнули, и она пришла в смятение от того, что он так легко заставил ее почувствовать себя дурочкой. Кэтрин решительно взяла себя в руки и направилась вслед за Рулом по склону. Даже тени беспокойства не промелькнуло на ее лице, не смотря на ожившие воспоминания, и мурашки, побежавшие по коже.
Именно здесь он нашел ее купающейся нагишом и категорически приказал выходить из воды, угрожая вытащить, если она не послушается. Возмущенная его своеволием, Кэтрин выскочила из реки и набросилась на него, не задумавшись о возможных последствий нападения на мужчину голышом. В произошедшем она была виновата даже больше, чем Рул, признавала повзрослевшая Кэтрин восемь лет спустя. Он пытался удержать девушку и унять вспышку ее бешенства, но его руки скользили по влажной обнаженной коже… Он был всего лишь мужчиной.