Против течения (сборник рассказов)
Шрифт:
В помещении, примыкающем к кухне и соединённым с ней раздаточным окном, было установлено несколько столов, вокруг которых уже сидели будущие подруги, друзья и недруги нашего героя. Старшие ребята, десяти– и девятиклассники сидели за большим столом. Все места вокруг него были заняты. И вообще оказалось только одно свободное место в углу, где сидели три самых маленьких девочки. Серёжа осмотрелся ещё: да, действительно, свободное место было только за их столом. Серёжа подошёл к ним, вежливо поклонился и любезно осведомился:
– Здравствуйте, прелестные мадемуазели. Вы позволите присоединиться к вам? Больше свободных мест
– Да... Конечно... Садитесь. Нам ещё кастрюлю с первым не принесли... Она – тяжёлая. А дежурные о нас забыли.
– Ничего страшного. Это сделаю я. – Серёжа подошёл к окошку и взял кастрюлю с торчащим в ней черпаком. Поставил её на середину стола и посмотрел на своих соседок (В это время за столом старшеклассников кто-то насмешливо хихикнул).
– А вы теперь и разливайте. – предложила одна из его новых компаньонок.
– Нет, девочки. Кто из вас самая хозяйственная?
– Вера.
– Вот Вера и будет всем нам разливать. – Серёжа приоткрыл кастрюлю. – ...Борщ.
– Хорошо. – промолвила Вера и добавила. – Я дома, когда мама с папой на работе, сама младшим готовлю... («Да, – определил Серёжа. – девочки не только симпатяги, но и деловые»).
Отведав несколько ложек борща, Серёжа сразу понял, что кормёжка в интернате будет отличной: борщ оказался просто замечательным: вкусным, наваристым, щедро заправленным мясными кусочками и жиром... Потом девочки принесли и второе блюдо: шикарную котлету с гороховым гарниром, салат из помидор, а потом ещё и десерт: чай, булочку и всем по куску арбуза... да это не интернат, а какой-то дом отдыха на Черноморском побережье! Кстати, за первым же обедом «бедному» Серёже пришлось слопать добавочно ещё одну котлету и порцию салата, та как две девочки кушали только по полкотлетки, а третья не ела помидоров. А Серёжа, ведущий сверхактивный образ жизни, работавший как сельскохозяйственный вол, да ещё и занимавшийся спортом, ел всё.
(И ещё... В то время Серёжа и не интересовался, платят ли родители что-нибудь за содержание своего славного потомка в интернате, а потом Сергей Васильевич тоже забыл их спросить об этом, а потом спрашивать уже было не у кого... Может быть, и вообще ничего не платили. Наверное, тогда Государство наше было очень богатым... или на разных должностях было больше честных работников).
После вкусного обеда дежурные девочки быстро убрали со столов и вымыли посуду, и все школьники уселись за свои столы выполнять домашнее задание (им было хорошо: не надо было натаскивать себя как охотничьих такс к выполнению каких-то идиотских ЕГЭ).
Поскольку Серёжа домашнее задание сделал ещё в школе (Так он поступал с самого раннего детства, а перед седьмым классом взял ещё да и выучил наизусть целых пять глав из «Евгения Онегина». Поэтому схватывал, понимал и запоминал всё наш герой с первого раза. Гораздо позже Сергей Васильевич не раз подумывал: «И зачем я в средней школе учился? – Надо было сразу в какой-нибудь физико-математический университет поступать!»). Итак, отправился наш герой знакомиться с окрестностями.
Первым делом зашёл он в здание старого вокзала (ну «здание» в данном случае прозвучало слишком высокопарно, но оставим так, как есть).
Сейчас-то в Миассе ближе к автогородку блещет всеми цветами радуги новый современный вокзал... (Да, чтобы не забыть: в городе Миассе необходимо построить ещё: моторный завод, мясокомбинат,
Потом Серёжа осмотрительно перешёл железнодорожные пути и долго бродил по берегу Ильменского озера, любимому месту сбора бардовских тусовщиков. Слева – железные пути, бегущие куда-то до самого Тихого океана, справа – чистейшая озёрная гладь, ещё незамутнённая надменным и всёсокрушающим техническим прогрессом. Вдалеке у берега виднелись одноэтажные постройки делового советского периода, называемые просто «частным сектором». За железной дорогой на горе белым дымком обозначала своё присутствие таликовая фабрика...Всю жизнь любил Серёжа такие одинокие прогулки – именно одинокие – когда никто не отвлекает от неспешных размышлений и таинственных споров самого с собой. Как-то раз Серёжа даже высокомерно-хвастливо подумал: «Беседовать нужно с умными людьми. Поэтому я буду читать книги мыслящих когда-то людей, а вести диалоги буду сам с собой».
К ужину Серёжа заспешил домой, т.е. в интернат. Все уже энергично работали ложками и челюстями, только его «девочки» сидели, сложив на коленях руки и... ждали его. Серёжа раз и навсегда решил: в школу можно иногда и не ходить, а на завтрак, обед и ужин опаздывать нельзя... Впрочем, ужин прошёл в тёплой дружественной обстановке (Хорошо было бы всю жизнь просидеть за одним столом с такими милыми, прелестными и добрыми девочками! Каким горьким пьяницам достанется ваша скромная красота?).
После ужина в помещении столовой открылась изба-читальня: каждый занимался своим делом.
Серёжа достал томик Салтыкова-Щедрина и углубился в чтение. Кстати, этот автор писал только о нашей современной жизни. Перечитайте внимательно ещё раз его книги и сами убедитесь в этом.
Из интернатского персонала на ночь оставалась только уборщица тётя Маруся, которая предпочитала сидеть в своей комнатушке и не мешать подрастающему поколению заниматься, чем ему вздумается.
Старшие девочки, видимо, немного брезговали остальной непоседливой и шумливой публикой и поэтому скромно удалились в свою спальню, где они спокойно могли заниматься благородными девичьими занятиями: чтением, шитьём, светскими сплетнями и гаданием на кофейной гуще.
И действительно, оставшаяся в столовой ребятня вела себя довольно назойливо и шумно.
Серёжа тоже уже было собрался перейти в «мужскую» спальню, где в это время было гораздо тише и спокойнее. Но вдруг он услышал чей-то хрипловатый начальственный голос:
– Эй ты, пацан! Ты почему уроки не делаешь?
Серёжа поднял голову и по устремлённому на него взгляду с «руководящего стола» понял, что эти грубоватые слова обращены именно к нему. Говорил их Женя Воронин, десятиклассник, здоровенный такой верзила, занимавшийся после ужина каким-то черчением. По его настырному и ядовитому взгляду Серёжа сразу понял, что этому громиле почему-то не нравится независимое, – как он, видимо, посчитал, – поведение новичка.