Против течения (сборник рассказов)
Шрифт:
Света Быкова доверительно рассказала Серёжке, что все видели, как вокруг учительского стола крутился «отличник» Вульфик Жириновский, но он поклялся «честным комсомольским», что купюры не брал... и все комсомольцы ему поверили. Вот если бы Серёжа находился в это время в классе, весь бы комсомольский актив, и даже вороватый Вульфик, дружно показали бы пальцами именно на нашего бескорыстного героя.
И как мельничные жернова потекли дальше, переламывая хрупкие детские души, пресловутые «школьные будни».
На второй свой урок астрономии Андрей Иванович пришёл в класс...
– Ира! Иди, пожалуйста, сядь за парту к Свете Быковой, а ты, Серёжа, садись сюда. Вот так. Это только на время моего урока. Ну что, Серёжа? Расставляй фигуры!
Серёжа выбрал себе чёрные фигуры... С этого дня Андрей Иванович проводил опрос учеников, ставил оценки, очень увлекательно (астрономия же!) рассказывал новый материал и одновременно разыгрывал с Серёжей «очередную партеечку». Много партий с переменным успехом сыграли они за весь учебный год.
Однажды, подзуженная комсомольским активом, Баскова задала Андрею Ивановичу свой, как она, видимо, думала, каверзный вопрос:
– Андрей Иванович! Вы никогда не спрашиваете Серёжу, а постоянно ставите ему в журнал пятёрки. Разве это справедливо?
– Конечно, несправедливо, Наташенька! – охотно и подчёркнуто живо отозвался на вопрос Басковой Андрей Иванович. – Серёжа! Иди к доске! Наташа, задавай ему любые вопросы по пройденному нами материалу!
– Ну... как я... уж лучше вы сами, Андрей Иванович.
И Андрей Иванович начал задавать вопросы по пройденному курсу астрономии. На все четыре вопроса Серёжа отвечал чётко и ясно, с присущим ему в минуты вдохновения блеском. При этом он ещё успевал улыбаться и насмешливо поглядывать на смущённую, растерявшуюся и явно проклинающую в душе своих комсомольских советников, Баскову.
Андрей Иванович ликовал и радовался за своего шахматного соперника.
– Ну что, всем всё ясно? Все довольны? Садись, Наташа! Серёжа! Расставляй фигуры!
Опозоренный комсомольский актив покаянно повесил свои горбатые носяры и лохматые головушки.
Но как-то раз, уже после весенних каникул, Андрей Иванович зашёл в класс без традиционной шахматной доски (Надо заметить, что Андрей Иванович был известным на всю область Педагогом–математиком. Он принимал активное участие во всех популярных тогда математических конкурсах и олимпиадах. Был даже председателем разных там комиссий. Это, видимо, с его дружеской помощью и поддержкой так быстро росло педагогическое мастерство молодого и перспективного педагога Надежды Владимировны. И она, конечно, тоже делилась с ним какой–то информацией).
Серёжа, как и обычно, сидел уже за первой партой, Андрей Иванович подошёл к нему, положил на его парту стопочку аккуратных листков и предложил:
– Серёжа! Попробуй, может быть, что-нибудь и сможешь решить из этих задач.
Серёжа, занимавшийся в это время вечерами интегральным и дифференциальным исчислением, охотно взялся за решение новых, а главное, нешкольных задач.
Через некоторое время, уже ближе к концу урока, Серёжа решил все предложенные ему задачи и стал внимательно слушать захватывающую дух
Последний глянул, не прерывая своего рассказа, на Серёжу, потом ещё раз, а потом совсем прекратил объяснение нового материала и подошёл к Серёжкиной парте.
– Серёжа, ты почему мои задачки не решаешь?
– Да я уже, Андрей Иванович, всё решил.
– Что?! Да этого просто не может быть! – буквально взревел своим густым басом поражённый Серёжкиными словами Андрей Иванович.
Он лихорадочно схватил листочки с решениями своих конкурсных задач и стал их внимательно изучать. Только минут через десять он смог говорить (Серёжке даже показалось, что у Андрея Ивановича волосы встали дыбом).
Андрей Иванович как-то странно посмотрел на спокойно сидящего за партой и ждущего решения своей участи Серёжку и, нервно теребя листочки, начал буквально орать на него:
– Серёжа! Да знаешь ли ты, кто ты такой?! Эти задачки победитель областной олимпиады решил за четыре часа, а ты... всего за полчаса!... Вот здесь ты применил математические методы, изучаемые только в высшей школе! Вот здесь ты сформировал и доказал оригинальную теорему! Если бы я не увидел всё это собственными глазами, я бы никому и никогда не поверил в это! Да разве твоё место в этом классе!!! – тут просто обезумевший Андрей Иванович начал кричать и на испуганных и молчащих Серёжкниных одноклассников. – Вы–то хоть понимаете, с кем вы сидите в одном классе?! Да ваш Серёжка просто гений математический! Нет, я этого так не оставлю!
(Уже и звонок прозвенел с урока).
Это был смертный приговор всем Серёжкиным врагам, всем этим привилегированным любимчикам женского, по преимуществу, педагогического коллектива.
На следующий день у Серёжи состоялась беседа в директорском кабинете с Иваном Михайловичем, Андреем Ивановичем, завучем Галиной Андреевной и Надеждой Владимировной. Это был мучительный, тягостный для всех разговор.
С одной стороны звучали серьёзные и убедительные аргументы, веские доводы и доказательства: «Ты должен поехать на Всесоюзную
математическую олимпиаду», «Нельзя зарывать такие способности в землю», «Я поговорю с твоим отцом, родители отпустят тебя и в Свердловск, и в Москву», «Ты даже не понимаешь, какие перспективы откроются перед тобой», «Мы все заинтересованы в том, чтобы ты участвовал в конкурсах и олимпиадах», «Честно говоря, за школьной партой тебе давно уже делать нечего», «Учиться ты должен в Москве. Там условия гораздо лучше»... Ну, и всё в подобном роде. С другой, то есть Серёжкиной стороны раздавались какие–то легковесные и малоубедительные отговорки: «Надо помогать родителям по хозяйству», «У нас, кроме меня, огород копать и сено косить некому», «Да я совсем не хочу быть математиком!», «Я хочу поступать на механический факультет в Челябинске. Это закрытый, секретный факультет. Там даже своя Вторая кафедра математики. Старший брат Юра уже учится там на третьем курсе. Он говорит, что там очень интересно», «Как чем я занят? Сейчас я занимаюсь теоритическим обоснованием проекта создания нового вида летательных аппаратов».