Противофаза
Шрифт:
— Всё, братва. Не паникуем. Договорюсь с Зацепиным. У него в студии запишемся, — заявил я.
— О, сам Зацепин! — мечтательно взвыли лучики.
Провожать меня к машине с терпеливо ожидавшим возле неё Хвостом вышли все, включая даже технических работников. Я вспомнил о есенинском вечере в ДК Родных Простор и пригласил на него ребят. Оказалось, что они и так все собирались туда приехать. Организаторы вечера устроили хорошую рекламную кампанию творческого вечера через тематические радиопередачи.
Глава 18
Вторник, 18.03.1975 г.
Времени заскочить на дачу Индюка
Себя любимого назначил заведующим сектором и художественным руководителем с окладом 240 ?; Ярик станет моим заместителем, а Галя Брежнева — главным режиссёром проекта. На эти ставки набросил по 220 ? Диму Татарченко сделал музыкальным редактором, а Толика Лёвкина — инженером проекта, с окладами по 150 ? Ещё у меня имеется секретарь и красотка Жанна Лахно на должности машинистки на 110 ? Ассистент худрука, он же Хвост — 120 ? Осталось раскидать ещё почти половину зарплатного фонда на восемь-девять должностей. Стопроцентно понадобится в дальнейшем хореограф. Ему я положу 160 ?, художнику 150 ?, инженер-конструктору и звукооператору примерно столько же, курьеру 90 ? Осталось заполнить пять вакансий с примерно средним окладом в 140 ?, включая половину галиной ставки.
Подъехали к хоккейному корту на треню и обнаружили там вместо льда обнаглевшую лужу. Температура воздуха давно уже держалась выше нуля по Цельсию. Раздевалка естественно оказалась запертой. Хоккейную команду помог отыскать Серёга Ливадин, также слегка опаздывающий. Он чесал целеустремлённо через площадь к ДКС. Обрадовались друг другу, поздоровались. Ребята в спортивках нашлись в раздевалке спортивного зала. Ждали тренера, тоже припоздавшего. Встретили меня восторженным ором и загадочными взглядами.
— А ты знаешь, кого назначили вместо Саши нас тренировать? — не выдержал искушения тайной Лёха Зёбра.
— Неужто Змея? — прикололся ответно.
— Не-е-ет! — хитромордо ощерился Зёбра.
— Тогда Толика Фирсова, — выдал после глубокомысленного почёсывания мыслительной оконечности.
Парни озадаченно примолкли, только Жека слегка поправил:
— Анатолия Васильевича.
— А, понятно. Тебе твой Хвост доложился, — разочарованно протянул Зёбра.
— Нет. Шумилов, ещё в пятницу.
— И ты молчал? — негодующе взвыл рыжий Тоха.
— Директор же просил. Хотел сюрприз для вас всех сделать, — отбился я.
Парни сидели в утеплённых спортивных костюмах. Значит, тренить будем на улице. Я тоже переоделся в спортивки и присоединился к ждунам. Тренера не было на рабочем месте уже сорок минут.
— Нужно учитывать, что Анатолий Васильевич совмещает учёбу в институте физической культуры с работой нашим тренером, — высказался Жека на мой немой вопрос, — Вчера он припозднился на двадцать минут. По сути, мы не тренировались, а только знакомились. Разговаривали, о себе рассказывали. Нам же не трудно будет подождать, да?
— Подождём… твою мать, — брякнул я.
— Ты чего злишься? — сразу же окрысился на меня капитан.
— Просто песенка такая есть, — хмыкнул я.
Хоккейная банда тут же оживилась.
— А у вас тут довольно таки весело, не скучаете, — сконфуженно заметил Фирсов, — Парни, прошу меня извинить. В клубе пришлось задержаться.
Парни не менее смущённо наперебой кинулись искать оправдания проступку своего кумира, рдея от осознания того, что такая мегазвезда не стесняется просить прощение у простых пацанов.
— Да что вы, Анатолий Васильич…
— Понимаем ведь, не маленькие, что у такого человека много важных дел…
— Мы вас хоть до глубокой ночи согласны ждать…
— Могу оправдаться лишь тем, что договорился об аренде льда ЦСКА на пару часов для наших тренировок. Надо ведь на вас, чертей, посмотреть в боевых условиях. Итак, завтра тренировки проведёт Геннадий Григорьевич здесь в обычное время, а в четверг в половине третьего всем быть со своей экипировкой у северного выхода из метро «Динамо». Прошу не опаздывать. Договорюсь в вашей школе, чтобы вас освободили с последних уроков.
— У нашей команды автобус есть. Шумилов ведь не откажет? Верно, капитан? — с энтузиазмом вклинился Зёбра.
Жека подтвердил.
— Ещё лучше! — обрадовался тренер, — Овчинников, ты как сегодня себя чувствуешь?
— У меня уже всё хорошо, Анатолий Васильич, — пролепетал Жека, умирая от восторга.
— Пожалуй, надо тебя и на сегодня освободить пока от нагрузок, — подумав, решил Фирсов, — А для остальных, как договорились вчера, проведём приём нормативов. А вы почему не готовы к занятиям? И почему вас вчера не было видно на тренировке?
Последние фразы предназначались явно для нас с Хвостом.
— Извините меня, пожалуйста, Анатолий Васильич. Я вчера не смог, — заканючил я свои оправдания.
— Чекалин Миша, если не ошибаюсь? Так вот, учти Миша, если хочешь оставаться в команде, соблюдай дисциплину и выполняй все установки тренера. Учти, что твои близкородственные связи с директором для меня ничего не значат, — выговорил мне тренер и посмотрел теперь на неподготовленного Хвоста, — Как фамилия?
— Поправочку можно? — вступился я за подручного, — Мой друг не является хоккеистом. Он пришёл меня поддержать.
— Вот как! Жаль, фактура подходящая для хоккея, — заметил Фирсов и высказался, — Присутствие посторонних на тренировках команды запрещено.
Хвост ушёл, горестно сутулясь и унося с собой гитару, а хоккейные пацаны потянулись в многофункциональный спортивный зал с баскетбольными корзинками и с гимнастическими тренажёрами.
Анатолий Фирсов не был новичком в роли тренера для подростков. Мало того, он до прошлого года работал с молодёжной командой ЦСКА. Мягкий по натуре, он сильно нервничал, когда не знал, что делать, или когда делал не то, что было по душе. Любую неряшливость, необязательность и опоздания он считал недопустимым, в особенности для себя. Опоздания его были связаны не только с его учёбой в ГЦОЛИФК на третьем курсе. С должности помощника главного тренера в ЦСКА он полностью не ушёл, договорившись с Константином Локтевым о работе на полставки. Приходилось соглашаться выполнять самые различные поручения в клубе.