Противофаза
Шрифт:
Компаньон с готовностью согласился.
У соседа светились окна. Псина у дома выполнила свою обязательную программу и была срочно коррумпирована кусочком колбаски. Хозяин встретил нас у входа на веранду. Поздоровался дружественно с Хвостом и настороженно со мной. Жестом пригласил войти в дом. Мужичок крепенький ещё такой, из ранних пенсов. Роста невысокого. Видок слегка небритый и обрюзгший, с глобусовидным животиком. На крупной голове ершились седоватые волосы. Взгляд был тяжёлым, недобрым, как у прокурора, выносящего смертный приговор. Одет новый персонаж был в кофту цвета детской неожиданности и рабочие брюки цвета индиго. Ещё ниже красовались
На маленькой кухне у печки обнаружился стол, застеленный замызганной клеёнкой со следами присутствия насекомых. На нём стояла ополовиненная бутыль чего-то мутного с гранёным стаканом. Рядом располагался чугунок с варёной картохой в мундире и тарелка разделанной сельди, уже наполовину съеденной. Наверняка день Парижской Коммуны тихо сам с собою праздновал.
— Садитесь за стол, гостёчки дорогие. Звиняйте за скудное угощение. Не ожидал никого, — предложил хозяин, доставая из буфета приборы.
— Да мы ненадолго, дядь Валер, — озабоченно залопотал Хвост, — Вот, гостинцы для вас принесли.
Выложили на стол свои припасы. Взгляд хозяина слегка подобрел.
— Ну, что, молодёжь. Давайте знакомиться, что ли. Валерием Павловичем зовусь с рождения. Тебя то я помню, малец. Приезжал ты сюда со своим начальством. Вот, всё время забываю, как тебя звать. Склероз проклятый, — кивнул пенсионер на Хвоста.
— Меня Сергеем звать, а его Михаилом, — вежливо представил нас Хвост.
— Выпьем тогда соточку за наше знакомство, — предложил дед Валерий, разлив по стаканам содержимое своей бутыли.
В нос шибанула сивуха из стакана. Осторожно вылил гадость под стол. Сосед глотнул пойла, сморщился и полез своими пальцами в нашу банку за огурцами, игнорируя приборы. Понемногу разговорились. Петрович уже три года как обосновался в здешних краях, а до этого проживал на юге Украины. Дочка его перевезла к себе, выйдя замуж за москвича. С зятем разругался вдрызг, да и переселился сюда, в подмосковное сельцо. Завёл здесь курей, поросят. Козочка даёт молока. Каждый год высаживает картошку, огородные растения разные. Дочка иногда навещает, гостинцы привозит.
— … А Стасик её — гад и сволочь пипипи, ара голохвостая, — яро злился Петрович на своего зятя, — Советская власть ему не по нутру. Свободы, вишь ли, не хватает. Эх, мало я таких тварей расстреливал в молодости.
После пары замахов у пенсионера развязался язык, и он запросто выболтал, что зять работает старшим научным сотрудником во ВНИИОФИ — институте оптико-физических измерений. Мда, серьёзное заведеньице. И тут мою, не совсем ещё пьяную голову бабахнуло мыслью. Ба, так ведь у них по голограммам должны быть какие-нибудь исследования! Неплохо бы с этими товарищами задружиться. Голография в моём космическом проекте очень даже не помешала бы. По правде, они к этому проекту имеют косвенное отношение. Заправляют оными делами в большей мере НИКФИ в Москве и Ленинградский ГОИ. Если и там секретятся, то без помощи сильных мира сего не обойтись. Надо будет нашу новую сотрудницу Галю Брежневу к этой теме подключать.
Давать контакты зятя сосед не стал по причине того, что он есть вшивая армянская гнида, дерьмократ проклятый и всё такое подобное. Ну, раз нет, так нет. Как-нибудь обойдёмся. Потихонечку перевёл разговор на тему войны. Надеясь, что воспоминания о суровых днях отвлекут пенсионера от скользкой темы.
И, действительно, глаза у него заблестели, голос ещё более
— Без нас войну бы не выиграли, — хвастливо заявлял сосед, — Иногда приходилось расстреливать почти половину подразделения, чтобы правильно замотивировать другую часть. Бывалоча пошёл в атаку батальон. А мы следом за ними, значит, движимся и вылавливаем по ямам отсиживающихся. На этих сук даже патроны особо не тратили. Штыком закалывали, как поросят.
— У вас, наверное, наград много имеется? — не сумел скрыть я саркастического оттенка в голосе.
— Как же без них! — засветился обрадованно Петрович.
Он поднялся и побрёл, пошатываясь, в комнаты. Вернулся в пиджаке с медалью «За оборону Одессы», орденами «Отечественной войны 2 степени», «Трудового Красного Знамени» и почетным знаком «Заслуженный работник НКВД»
Приняли на грудь, отметив боевое прошлое геройского соседа.
Вспомнились мне вдруг рассказы деда-фронтовика из бывшего своего времени о том, как приходилось идти в атаку через минное поле, так как позади стояли заградники. Много погибло тогда солдатского народа. Хоть и взяли эту поганую высоту, но из-за огромных потерь в живой силе её не удалось удержать. Был ещё случай, когда командование тактически неправильно определило направление удара по врагу. Ошибка была выявлена уже в ходе наступления. Требовалось отступить и перегруппироваться, но заградотряды не позволили. В итоге почти весь батальон попал в плен. Дед с группой товарищей месяц спустя совершил побег из плена и даже добрался до своих, но попал в руки энкаведешников, где над ним нехило так поиздевались и даже устроили притворный расстрел, требуя признаться в работе на фашистов. Деда потом осудили и с клеймом предателя отправили в северные сталинские концлагеря, лишив звания и всех боевых наград.
Я злобно гнобил привезённую с собой беленькую. Хвост только обозначал замахи, готовясь снова сесть за баранку.
— Валерий Петрович, представляете, какая закавыка случилась. Собрались мы, значит, с Серёгой печку растопить, а дров в нашей поленнице — йок. Вот и думаем мы. Куда же они могли подеваться?
Сосед заёрзал беспокойно и ответил:
— Ну, дык, дом то ведь без присмотра остался. Всякий поганец лазиет тут и ворует, что ни попадя. Митрофаныч когда-то мне и денежек подбрасывал, и бутылочку ставил. Вот и было у него всё путём. А бесплатно только кошки родятся. Так что, кланяйтесь от меня Леониду Митрофанычу. Когда он сюда приедет?
Не успел я набрать воздух в лёгкие, чтобы выяснить о каком-таком Митрофаныче идёт речь, как Хвост выперся вперёд и мявкнул:
— А он не приедет. Помер он.
— Вот как! — поразился сосед, — Что же вы молчали об этом, охламоны этакие? Давайте помянем хорошего человека.
Пришлось поминать хорошего в кавычках человека. Куда деваться! Хвосту не удалось отвертеться от традиционного ритуала и пришлось согрешить на радость гаишникам.
— Дети то у него имеются? Не довелось мне о том его поспрашивать, — поинтересовался сосед, хрустнув огурчиком, — Кто теперь новым хозяином усадьбы станет?