Противостояние

Saltwater Marina

С грустью улыбнувшись, Ахмед-паша, желая успокоить жену, поцеловал её в шею.

Вечер.

Топкапы. Гарем.

Михримах Султан, сияя в роскошном красном платье и в рубиновой диадеме, степенно шествовала по одному из коридоров дворца, а рядом с ней шла её верная помощница Фахрие-калфа.

— Сейхан, я уверена, намерена помешать хальвету Нурбахар, — произнесла султанша, взглянув недовольно на хазнедар.

— Разумеется, это так, госпожа. Вы намерены задержать её в покоях?

— Да. Пока Нурбахар пройдет по золотому пути, я побуду

в покоях Сейхан и не позволю ей что-либо предпринять.

Покои Нурбахар Султан.

Улыбаясь своему отражению в зеркале, Нурбахар Султан нанесла на шею пахучее жасминовое масло. Её светлые волосы заплетены в витиеватую изящную причёску, и в них сияет жемчужная диадема. Голубое платье, в которое она облачена, сверкает белым жемчугом и узором из золотой нити.

— Как я выгляжу, Ясмин?

— Вы сияете, словно ночная звезда, госпожа, — улыбнулась та, стоя позади своей госпожи.

Нурбахар Султан довольно ухмыльнулась и, кивнув служанке, вышла из покоев. У дверей её уже поджидал беспокойный Сюмбюль-ага и две служанки, обязанные сопровождать госпожу.

— Госпожа, — поклонился Сюмбюль-ага, мельком взглянув на султаншу.

Шествуя по золотому пути и улыбаясь в счастливом предвкушении встречи с повелителем, Нурбахар Султан, пройдя последний поворот, напряглась, увидев у дверей султанской опочивальни Зейнар-хатун, служанку Сейхан Султан.

Сюмбюль-ага, остановив помрачневшую Нурбахар Султан, подошёл к Локману-аге, который встретил их, заслышав шаги.

— Что такое, Локман-ага? Нурбахар Султан явилась на хальвет к повелителю. Он не один в такое позднее время?

— В его покоях Сейхан Султан.

— Не может быть… — протянул Сюмбюль-ага, приложив руку к подбородку. — Как долго?

— Уже второй час, ага.

Топкапы. Покои Сейхан Султан.

С надменной улыбкой на лице Михримах Султан вошла в покои, но, оглядевшись, поняла, что они пусты, не считая служанки, которая возилась с Махмудом и Мурадом. Изменившись в лице, султанша, подхватив подол платья, спешно вышла из покоев и встретилась в коридоре с недоуменным взглядом Фахрие-хатун.

— Что такое?

— Её нет в покоях.

Тут они обернулись на приближавшихся к ним Сюмбюля-агу и явно расстроенную Нурбахар Султан, которая, увидев Михримах Султан, побледнела.

— Сюмбюль-ага. Неужели Сейхан всё-таки удалось нам помешать?

— Да, Султанша. Она пришла раньше.

Михримах Султан, вспыхнув от гнева, на мгновение зажмурилась, а после взглянула пылающими недовольством серыми глазами на светловолосую девушку.

— Нурбахар, неужели ты кому-то проговорилась?!

— Я не думала, что это стоит скрывать, — пролепетала та в ответ, опустив голубые глаза в пол.

— Ты вообще когда-нибудь думала?! — горячилась Михримах Султан, и Сюмбюль-ага с Фахрие-хатун напряжённо переглянулись.

Нурбахар Султан обиженно поникла и нахмурилась, опустив светловолосую голову.

Топкапы. Султанские покои.

Восседая на тахте, султан Мехмет листал ту же самую книгу,

теперь даже не вчитываясь в написанное на её страницах. Рядом с ним молча сидела Сейхан Султан, полная напряжения из-за холодности повелителя к ней и его мрачной задумчивости.

— Повелитель, — хотела было она прервать затянувшееся молчание, но тот отложил книгу и обратил тёмно-карие глаза к девушке, отчего она умолкла.

— Мы достаточно долго разговаривали, Сейхан. Уже поздно. Возвращайся в свои покои.

Скрывая расстройство, девушка не сдвинулась с места, а медленно протянула руку и прикоснулась пальцами к колену султана, скрытому за полами кафтана, отчего султан Мехмет вздохнул.

— Позвольте мне остаться, повелитель, — раздался в покоях её вкрадчивый мягкий голос. — Я помогу вам забыться от тоски.

— Я хочу побыть один, — отрезал султан Мехмет, мягко убрав её руку со своего колена.

Но Сейхан Султан, не желая уступать и сдаваться, вернула её на прежнее место и медленно повела вверх по ноге мужчины. Молча она придвинулась ближе к замершему султану и, смотря ему прямо ему в глаза, поцеловала.

Султан Мехмет устало поддался на её натиск и одной рукой обнял султаншу за плечи, принимая её жаркие требовательные поцелуи.

Дворец санджак-бея в Манисе.

Светловолосая Дэфне-хатун медленно проходила по готовящемуся ко сну гарему, разговаривая со своей служанкой Миршэ-хаун, с которой они за последнее время сильно сдружились, несмотря на различное положение обеих. Они возвращались из хамама, который посетили перед сном.

Гюльхан Султан, сияя в красивом чёрном платье с золотой вышивкой с довольной улыбкой на лице, вышла им навстречу, явно направляясь в хамам, так как на ней отсутствовали драгоценности, её длинные рыжие волосы были распущены, а позади госпожи шла её служанка с банными принадлежностями в руках.

Встретившись взглядами, обе женщины помрачнели и замедлили шаг. Гюльхан Султан недовольно взглянула на большой живот Дэфне-хатун, в котором росла угроза её сыну шехзаде Сулейману.

— Гюльхан Султан, — вынужденно поклонилась Дэфне-хатун, будучи пока ещё ниже неё по статусу.

— Дэфне-хатун, — ухмыльнулась та. — Направляетесь в свои покои?

— Верно. Время позднее.

— Вы правы. Мне стоит поторопиться, дабы успеть к ночи в покои шехзаде. Он ожидает меня.

Триумфально улыбнувшись, Гюльхан Султан обошла соперницу, и последнюю овеяло удушающим жасминовым ароматом, исходившим от неё.

— Не расстраивайтесь из-за неё, — прошептала Миршэ-хатун, сочувственно взглянув на госпожу.

Вздохнув, Дэфне-хатун, приложив руку к своему большому животу, возобновила шаг.

— Не она меня расстраивает, а шехзаде, что принимает у себя других женщин.

— Госпожа, он бы и не вспомнил о них, не ожидай вы ребёнка. Вот увидите, когда подарите ему сына, он снова примет вас в свои покои и, как и ранее, забудет о своём гареме.

Дэфне-хатун грустно улыбнулась, искренне надеясь на это.