Противостояние

Saltwater Marina

— Шехзаде, а как долго вы планируете оставаться в столице?

Дэфне бросила на нее мимолетный, осторожный взгляд.

— До этого дня я планировал уже завтра отбыть обратно в военный лагерь, но после сегодняшнего разговора с повелителем между нами было принято решение, что во время его отсутствия в военном походе, куда он вскоре отправится, я буду регентом престола и останусь в столице охранять империю.

Сказав это, шехзаде Орхан с затаенным удовольствием увидел рождающиеся на лице у султанши недовольство и растерянность. Дэфне и Гюльхан

изумленно взглянули на шехзаде, но тот не сводил взгляда с Сейхан Султан, отчего обе мрачно насупились. Селин же, кажется, ничего не замечала вокруг себя, отрешенно наблюдая за горящей свечой, стоящей на столе.

На террасе султан Мехмет, подойдя к перилам, устало выдохнул, а Шах Султан вынужденно подошла к нему ближе.

— О чем вы хотели поговорить со мной, отец?

— Я беспокоюсь о тебе, Хюма Шах. Слышал, ты очень переживаешь смерть своей новорожденной Назлыхан.

Душа Шах Султан болезненно сжалась от упоминания имени ее девочки, и султанша опустила голову, пряча зарождающиеся слезы.

Сочувственно взглянув на дочь, султан Мехмет прикосновением к ее подбородку приподнял ее лицо и заглянул в наполненные слезами карие глаза.

— В своей скорби ты совсем позабыла о том, что у тебя есть еще шестеро детей. Ты оставила их совершенно одних. Не стоит настолько уходить в себя. Все мы кого-то теряем, Хюма Шах. Когда-то и я познал смерть своего ребенка, пусть и нерожденного. Но нашел утешение в тебе, в Орхане, а после в других своих детях. Не терзай себя…

Судорожно кивнув, Шах Султан в порыве чувств обняла отца, и тот в утешении погладил ее, плачущую, по голове.

В самих покоях шехзаде Орхан поднялся из-за стола, и султанши вынужденно поднялись следом за ним.

— Дэфне, Гюльхан, Селин — возвращайтесь в свои покои.

Гюльхан и Дэфне непонимающе переглянулись, а Селин спешно покинула покои, бесшумно шагая, словно привидение.

— Что такое, шехзаде? — осторожно спросила Дэфне, но поймав его тяжелый взгляд, покорно поклонилась и направилась к дверям, чувствуя, что ревность к Сейхан Султан возгорается в ней все сильнее.

Гюльхан, поджав губы, поспешила следом за ней, не понимая намерений шехзаде.

Когда они остались вдвоем, Сейхан Султан ухмыльнулась, а после взглянула на шехзаде Орхана, медленно к ней подошедшего.

— Шехзаде, неужели вы хотите побеседовать со мной наедине?

— Ты, кажется, недавно говорила о том, что всем, включая меня, придется смириться с твоими влиянием и властью.

Слегка отпрянув от слишком близко подошедшего к ней мужчины, Сейхан Султан насторожилась его настроению и словам, но, не показав этого, улыбнулась.

— Верно, шехзаде. Но, позвольте узнать, когда мы перешли на «ты»?

— Учти, что как только повелитель покинет Стамбул и направится в военный лагерь, то я стану регентом престола, — проигнорировав ее вопрос, горячо прошептал шехзаде Орхан. — И тогда на корню обрублю всю твою власть. Найду, в чем обвинить, и сошлю в Старый дворец, как Нурбахар Султан.

Красивое

лицо Сейхан Султан исказилось в тлеющем гневе, который она была вынуждена сдерживать. Приблизившись еще больше к мужчине, отчего расстояние между ними стало неприлично маленьким, темноволосая султанша пронизывающе зашептала в ответ.

— Не стоит тешить себя напрасными намерениями, шехзаде. Пока жив наш повелитель — это вам не под силу.

— Что здесь происходит? — со стороны террасы раздался возглас султана, в котором сквозило непонимание и… гнев?

Шехзаде Орхан и Сейхан Султан испуганно отпрянули друг от друга. Султан Мехмет, не знающий, о чем они разговаривали в столь интимной близости, возгорелся ревностью и гневом возмущения из-за того, что его сын посягал на его гарем.

— Орхан, немедленно отправляйся в свои покои, — прогремел голос султана, пробежавшийся эхом по покоям. — Хюма Шах, и ты возвращайся в свой дворец.

Покорившись воле отца, шехзаде и султанша, поклонившись почтенно, покинули покои. Напрягшись от странного чувства в его глазах, Сейхан Султан осторожно молчала.

— О чем вы разговаривали? — подойдя к ней, беспокойно осведомился султан. — Неужели тебе не известно ничего о том, что посторонние мужчины не могут находиться наедине с женщиной из моего гарема?

— О чем ты говоришь, Мехмет? — непонимающе нахмурилась Сейхан Султан. — Мы с шехзаде просто разговаривали.

— Уже поздно, — помолчав немного, выдохнул султан Мехмет более спокойно. — Этой ночью жду тебя в своих покоях.

Обойдя девушку, он хотел было покинуть покои, но Сейхан Султан непонимающе бросила ему вслед:

— А как же моя беременность… и траур?

Обернувшись на нее через плечо, султан Мехмет нахмурился, расценивая это, как ее нежелание быть с ним.

— Тебе не ясен мой приказ?

Содрогнувшись от гнева в его глазах, султанша промолчала и покорно поклонилась, а после бросила на него, уходящего, беспокойный взгляд.

Спустя некоторое время…

Утро.

Топкапы. Султанские покои.

Одеваясь этим утром, султан Мехмет придирчиво оглядел себя в большом зеркале, а после обернулся на Сейхан Султан, стоящую позади него и держащую в руках распахнутый синий кафтан с меховой отделкой, который после помогла ему одеть.

— Как жаль расставаться с вами, — пролепетала она, оставив руки на плечах султана и смотря вместе с ним на их отражение в зеркале. — Боюсь, я умру от тоски…

Улыбнувшись, султан Мехмет обернулся лицом к своей госпоже и провел ладонью по ее щеке.

— Рано или поздно я вернусь.

Нахмурившись от его слов, Сейхан Султан опустила голову.

— Что такое? — заметив это, насторожился султан Мехмет.

— Разрешите мне писать вам письма? Так я смогу излить свои чувства к вам и, возможно, если получу ответ, возродиться от тоски.

— Разумеется.

— Я поговорю с шехзаде Орханом, дабы он решил вопрос о том, как мне передавать вам эти письма.