Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) с комментариями В М

Неизвестен 3 Автор

Закончившие съезд выборы ЦК были не менее красноречивы. Кандидатуры Керенского, из-за провала которого на III съезде происходила целая буря, на сей раз никто не решился даже выставить. В ЦК нового состава из прежнего не попали ни Авксентьев, ни Фондаминский, ни Руднев, ни Архангельский, ни Фирсов-Розенблюм, на даже Гуревич и Минор. Только Гоц, Гендельман и Зензинов избегли избирательной гильотины. Партия хотела дать им жесткий урок, но не хотела дать им отставку в "чистую".

Все это произошло несмотря на то, что на IV съезде почти не было прежнего крайнего левого крыла. Из партийных левых раскольников, руководимых Натансоном и Спиридоновой175, имевших свою сепаратную всероссийскую конференцию, на общепартийный съезд удалось попасть только И. Штейнбергу176 и В. Трутовскому177. Они огласили там резкую резолюцию, приглашающую всех подлинных революционеров уйти со съезда. К ним присоединились и покинули съезд, однако, всего 7 делегатов. (Такие видные представители исконного левого крыла, как Коган-Бернштейн и Евгения Ратнер, резко отмежевались от раскольников, попавших под влияние большевиков и утративших подлинный эсеровский дух.) Левый курс съезда

был резко противобольшевистским курсом.

Как уже было указано выше, одновременно с общепартийным съездом заседал Всероссийский съезд крестьянских советов. Он был собран, однако, не Исполнительным комитетом, избранным на предыдущем, первом всероссийским съезде, а некоей самочинной организацией. Исполнительный комитет вздумал по вопросу об организации II съезда собрать чрезвычайную конференцию; конференция эта распалась на "правых" и "левых"; "левые", вставшие на точку зрения признания октябрьского переворота и советской власти, принялись одними собственными силами, с устранением Исполнительного комитета, собирать съезд. Фактическая сила, имевшаяся в руках Совета народных комиссаров, была на их стороне. Правым ничего не оставалось, как протестовать и все же идти на находящийся в чужих руках съезд, в расчете на то, что крестьяне -- народ упорный и переделать себя никому не дадут. Расчет этот оправдался, но не вполне. В нем не была учтена возможность для "левого блока" (большевиков, левых эсеров, максималистов и анархистов) наводнить съезд делегатами так называемых "крестьянских секций" фронта, тыловых гарнизонов, флота и т. д. 1 декабря оказалось, что при 489 приехавших крестьян-делегатов с мест явилось 294 армейских депутата, часто с весьма сомнительными "полномочиями" (вплоть до анекдотического "полномочия" на поездку ради приобретения для окопов граммофона, тоже открывшего предъявителю двери заседаний съезда). Таким образом, кроме специального Совета солдатских депутатов, солдаты оказались вторично представлены в Крестьянском совете; и так как они съехались ранее, чем крестьяне от сохи (шла самодемобилизация армии, и солдаты, захватывая подвижной состав, "кстати" заезжали похозяйничать на съезде), сразу же обнаружилось, что солдатская часть съезда, благодарная большевикам за прекращение войны, валом валит к "левому" пробольшевистскому и несоветскому вектору, тогда как крестьяне в большинстве своем питают к большевикам органическое недоверие, но так как крестьянам со всех концов России съехаться гораздо труднее и они тяжелее на подъем, чем спешащие покинуть фронт солдаты, то на первых заседаниях съезда перевес был у левого блока, хотя и небольшой. При выборах временного президиума кандидатка большевиков и их союзников, левая эсерка Спиридонова прошла 269 голосами против 230, поданных за В.М. Чернова; при проверке голосования выходом в разные двери было особенно отчетливо преобладание среди "спиридонцев" серых шинелей и такое же преобладание среди "черновцев" мужицких поддевок. Однако солдатчина была давно почти вся налицо, а мужики продолжали прибывать, и соотношение сил изменяться. Когда на съезд прибыл "сам" председатель Совета народных комиссаров Ленин, поднялись крики, что съезд еще не решил вопроса, признает ли он СНК законной властью или нет, а потому выслушивать председателя не может. Не будучи уверен в результатах голосования, не желая идти на риск, а в то же время сильно надеясь на суггестию178 ленинской речи179, левый блок сделал попытку: Ленин взошел на кафедру и получил слово не как председатель Совнаркома, а как член съезда, представитель его большевистской фракции. Всячески стараясь выставить СНК истинно народным, демократическим правительством, Ленин сделал промах и заявил, что, не в пример безответственному и самодовлеющему Временному правительству, Совнарком отчитывается перед Советами и, если советский съезд, вроде происходящего, вынесет ему вотум недоверия, -- он уйдет в отставку180. Этим промахом поспешил воспользоваться Чернов и в язвительной ответной речи пригласил крестьян немедленно воспользоваться любезным приглашением Ленина, показать ему, много ли доверия имеют они к захватнической власти: фракция социалистов-революционеров дает для этого случай, внеся соответственную резолюцию против СНК, за Учредительное собрание. Действительно, депутатом-солдатом Бейлиным тотчас же была внесена от имени эсеровской фракции съезда такая резолюция, и она прошла большинством 360 голосов против 321. Левая часть съезда пришла в крайнее возбуждение: ее вождя только что "поймали на слове", и теперь было равно скандально отступиться от данного слова и удержать власть или сдержать его, но отступиться от власти. Большевики, разумеется, предпочли первое второму.

В это самое время в составе рабоче-солдатского ВЦИК резолюция, одобряющая действия СНК по отношению к Учредительному собранию (в том числе аресты его членов, объявление кадетов врагами народа и исключение их из Учредительного собрания) прошла всего лишь 150 голосами против 104, при 22 воздержавшихся; но в ЦИК отсутствовали представители эсеро-меньшевистского блока, демонстративно удалившегося со II рабоче-солдатского съезда и бойкотировавшего ВЦИК; если бы не это, Совнарком мог бы получить вотум недоверия разом "в обеих палатах" советского государства. Теперь же можно было опираться на одну из двух против другой: на "верхнюю палату", рабоче-солдатскую, против "нижней палаты", крестьянской.

Как бы то ни было, но, взволнованные неожиданным провалом на съезде, большевики попробовали на следующий день поправить свои дела, пустив в ход помпезное, фейерверочное красноречие Л. Троцкого181. На их беду появление Троцкого перед крестьянами совпало с опубликованием в газетах одной из его речей, где он грозил всем врагам советской власти "изобретенной еще во время великой французской революции182 машинкой, укорачивающей человека ровно на длину головы" 183. Под свежим впечатлением этой речи, увидев ее автора на трибуне, половина залы внезапно и стихийно разразилась бурей негодования. Даже видавший всякие виды Троцкий,

бледный, как полотно, покинул трибуну под сплошной гул возгласов: "насильник, палач, кровавый убийца". Президиум, будучи не в силах справиться с этим взрывом массового гнева, не нашел другого выхода, как удалиться вместе с Троцким и другой половиной съезда, в особую залу, где он держал свой доклад. Таким образом, съезд распался на две части; их пробовали потом несколько раз соединить, но они немедленно, иногда по самому незначительному поводу, приводившему к бурным схваткам и хаосу, снова распадались. Между тем крестьяне-делегаты из дальних губерний продолжали подъезжать и немедленно присоединяли свои подписи под резолюцию в пользу Учредительного собрания и против Совнаркома. Между тем предстоял выбор постоянного президиума съезда вместо временного, и перевыбор Спиридоновой становился все более и более сомнительным. Нервность обеих сторон росла. Наконец, по поводу одного из сравнительно малозначительных инцидентов Спиридонова неожиданно заявила, что президиум слагает свои полномочия. Этим единый съезд и был оборван. Около половины делегатов, возглавляемые Спиридоновой, двинулись торжественной процессией прямо в Смольный, где им был оказан президиумом ВЦИКа и Совнаркомом не менее торжественный прием: символически демонстрировалось рабоче-крестьянско-солдатское единство. Другая, большая половина удалилась в старое помещение Крестьянского ВЦИКа, откуда она некоторое время спустя и была выдворена специальным отрядом красногвардейцев. В то же время и по всей России прокатывалась волна разгона крестьянских съездов и советов, которые не давали большевистским властям прибрать себя к рукам.

Таковы были условия, в которых ПСР получила от IV съезда новое руководство в лице избранного по принципу большой однородности ЦК.

ЦК нового состава досталось от прежнего тяжелое наследство. Партия, начавшая революционную эпоху в качестве "властительницы дум" страны, вознесенная на самый гребень поднимающейся революционной волны, к концу года оказалась сброшенной вниз, потерпевшей поражение, сбитой с позиций, разъеденной разногласиями, лишенной внутренней спайки и внешней дисциплины. Вся пресса во многих местах была закрыта, партийные помещения захвачены или разгромлены, многие ее деятели в бегах. Она жила явным образом накануне потери легального существования, накануне ухода в "подполье".

Оклеветанная перед революционной улицей, с трудом очищавшая себя от обвинений в союзе с буржуазией против авангарда рабочего движения, она в то же время не избегла ненависти вчерашних "союзников поневоле", тяготившихся этим союзом и порою втайне твердивших "чем хуже, тем лучше", а потому предпочитавших оргию полного большевистского торжества победе умеренного "конструктивного социализма".

Такова была атмосфера, в которой начиналась работа высоко поднявшегося в глазах партии "героического ЦК IV съезда", давшего "двенадцать смертников" всемирно известного Московского процесса 1922 года184.

Заседание 8 декабря по содержанию своему было сплошь "организационным".

О политической ориентировке нового состава ЦК можно судить по результатам выборов в бюро (президиум) ЦК и в редакцию центрального органа "Дело народа". В первое были единогласно избраны Чернов и Раков, и девятью голосами Ракитникова и Гендельман (три левых и один, последний, умеренно правый), во вторую -- "единогласно" В.М. Чернов, девятью голосами Русанов и Ракитников и семью голосами Зензинов (три левых и четвертый, последний -"присоединившийся" из бывших правых).

Под впечатлением прежних, под конец совершенно малолюдных и занятых повседневной деловой "вермишелью", заседаний ЦК, был установлен восьмичленный минимум для законности заседания; беспорядочность и загруженность прежних заседаний, на которых "все заведовали всем", он устранил правильным распределением отдельных функций между членами, со специальной ответственностью каждого за вверенную ему область дел и вопросов; кандидаты в ЦК были уравнены с членами в смысле обязанностей, то есть привлечены к непосредственной ответственной работе; во избежание прежних, то чуть не ежедневных, то надолго прерывающихся заседаний ЦК, была введена правильная их периодичность.

Словом, новый ЦК с самого начала предстал перед партией как орган упорядоченный, в котором чувствуется твердая организующая рука.

С другой стороны, ЦК с самого начала выработал стройный и целостный "план кампании". Одним из наилучших средств борьбы против большевизма он признал массовую всеобщую забастовку. Особая комиссия в составе Е. Ратнер, И. Тетеркина (левые), Н.Н. Иванова185 (промежуточный) и Ельяшевича186 (умеренно-правый), получила поручение выяснить путем тщательного обследования настроения в рабочих кварталах вопрос о том, когда объявление такой забастовки окажется своевременным.

В связи с этим на следующем заседании, 12 декабря, было решено довести до сведения всех товарищей, что "ЦК в данный момент считает совершенно недопустимым в борьбе с большевиками такие средства, как террор".

Левое большинство ЦК находило, что, хотя большевистская диктатура и является по своим приемам не менее абсолютистской и деспотической, чем царское самодержавие, но, в отличие от последнего, она имеет опору в известной части революционно настроенной рабочей массы; что торжество большевизма обусловлено в значительной мере ошибками, слабостью и нерешительностью партий умеренного "центрового" социализма и полной социалистической и революционной несостоятельностью его правого крыла; что поэтому нужно время для того, чтобы выпрямление линии поведения умеренно социалистических партий и выдержанность их перехода на позицию углубленной систематической критики большевистских экспериментов реабилитировали их в глазах населения; нужно время и для того, чтобы перед населением ощутительно, воочию предстали темные стороны большевистского плана, или, вернее, большевистской бесплановости, с ее преобладанием разрушительных, деструктивных начал над созидательными, конструктивными; словом, необходим органический, серьезный процесс отрезвления пролетариата и разочарования его в широковещательных, но дутых обещаниях коммунистической партии.