Проверочное слово

Павлова Вера Анатольевна

Хочу кататься с вами на коньках,в особенности если на конькахвы сроду не катались, я же сродукаталась, но из пропасти народуни с кем так не хотела на коньках,как – с вами…

Я – бомж: место моего жительства неопределённо. В моём кармане бренчит связка ключей от квартир в трёх разных городах трёх разных стран (на брелке – пальма и название четвёртой). Эти страны, эти квартиры и правда очень разные. Но в каждой есть две вещи, без которых моя жизнь остановилась бы: у меня три пианино и три пары коньков. В Москве коньки чёрные, в Нью-Йорке и Торонто – белые. Белые фигурные коньки: высокий чёрный каблучок, узкая щиколотка, золотые крючочки для шнурков. Я не знаю

обуви прекрасней. На таких коньках пролетело моё детство.

Вот уже тридцать лет под землёйтроечник с минусом, вертопрах —мальчик, который бегал за мнойна лыжах, роликах и коньках,даже однажды ногу сломал,думала, шутит, но нет, всерьёз,и старший брат, хоккеист-амбал,его с катка на руках унёс.

Меня усадили за пианино и поставили на коньки в пять лет. Мне до сих пор кажется, что в этих занятиях есть что-то общее. И оба теснейшим образом связаны с любовью. Любимый – это тот, кто с тобой музицирует и, коленопреклонённый, зашнуровывает тебе коньки.

Мы взрослели наперегонки.Мы на время бегали по кругу.Мальчик, шнуровавший мне коньки(переделай, это слишком туго!),первым откатал свои круги.Врали про плеврит. Нет, политура.…и так накатаешься,что, придя, не можешь снять коньки —сядешь на пол и сидишь, как дура.

Моё катание не очень фигурно. Ласточка, подсечка, пистолетик, низенький перекидной мостик – вот и всё, чему меня, пятилетнюю, научил тренер. Но что может быть лучше, чем смотреть фигурное катание по телевизору? Соглашусь: самые красивые руки – у балерин. Но самые красивые ноги – у фигуристок (спортивные танцы).

Немного музыки и льда,немного солнца и надежды…Лёд – это спящая вода,которой снятся конькобежцы.Они бегут, в руке рука,они забыли все печали,за десять лет они покаещё ни разу не упали.

А написала этот стишок – и тут же упали. Так что – один раз. За всю тринадцатилетнюю жизнь со Стивом.

Движенья неуклюжи, куртки ярки,смешная красота, веселый страх,субботний день, каток в Центральном Парке,американцы на тупых коньках.И я по кругу семеню со всеми,то по, то против стрелки часовой,сбивая с ног, сбивая с толку время.Ой!

Мы со Стивом ходили на каток сотни раз. Летали по кругу. И вместе с нами летали клерки (руки в карманах, пиджаки расстёгнуты, галстуки развеваются), еврейские девушки в длинных юбках, группа монашек при полном чёрно-белом пингвиньем параде, однажды – свадьба в полном составе (тулупчик поверх белого многоярусного платья, шапочка поверх фаты, жених почти не умеет кататься). Завсегдатаев мы знали в лицо. А они – нас. И никто из них не подозревал, что последние три года в кармане спортивной куртки Стива частенько пряталась пластмассовая бутылочка с трубочкой, через которую в его вену по капле сочилась химиотерапия. Стив очень хорошо катался. Стив с юности занимался конькобежным спортом. Бегал на «ножах». Но даже на коньках убежать от неизбежного не удалось.

Осень. Сумерки. Старица.Первый лёд.Правыи конёк болтается,левыи жмёт.Тут цвели в изобилиив оны днилиловатые лилии.Где они?Снег, без спешки, вразвалочку…Неказист,сделал первую ласточкуфигурист.Балуя

друг друга, балуя,поровну делили с тобоюптичье молоко поцелуя,голубиное, голубое,в упоении желторотом,в сонном царстве тринадевятом.Кто стреляет за поворотомиз зениток по голубятам? Мёрзну по Цельсию.Греюсь по Фаренгейту.Родина целитсяиз-за угла. Уедус лёгонькой лироюи – Россия, рассейся! —эвакуируюмилых в ковчеге сердца.звёздное небозаслонить человекуне может толпаО свободе: свобода заключаетсяв отсутствии необходимости врать,даже самым любимым.О равенстве: равенство существуеттолько среди тех,кому нет равных.О братстве: у меня есть братСергей Анатольевич Десятови очень много кузенов. Выстиран воздух, асфальт разутюжени отпарены листья.Окна открыты. Садимся за ужин.«Вести»: кровопролитье.Льёт – послесловием ливня – с карниза.Капли украсили ветки.Любимый, выключи телевизор.Выдерни шнур из розетки.Выверну карманы: где ты, бывшегослед? Монетка. Пригоршня трухи.Энциклопедически забывчива,помню только вас, мои стихи,только вы составите, разбавитеключевой водой (прощай, склероз!)порошок для улучшенья памяти —на щеках сухой остаток слёз. В здравом уме и твёрдой памятисим подтверждаю, что без памятилюблю (кого?) безумно я.Число (какое?). Подпись (чья?).Ухаживал в полноги.Ласкал спустя рукава.Дарил тычки, тумакии матерные слова.Кривился: втяни живот.Довольно быстро кончал.Не провожал на аборт.Тем более, не встречал.девушек стадаюбки на просветэту ты бы даэту ты бы нетмлечная спинаперсиковый шёлкбабника женав бабах знаю толк кончал без единого стонакрепко стиснув зубыни словом себя не выдавкак партизан под пыткойтолько смотрел суровопрезрительно и усталотак и осталось тайнойлюбил ли меня любимыйПамять – редкое сито,расшатанный причал.Слово в слово забыто,как надсадно молчалты, как в паузе вязкойзастревало словцо,как посмертною маскойзастывало лицо.