Провидец

Шагалиев Динар

Купцов внимательно взглянул на меня, мол, не ломаю ли я часом комедию, и спросил:

– За два то дня?

– За два то дня, – кивнул я.

– Ох и силён, Николай Александрович. Родина Вас не забудет.

– Прямое начальство бы помнило, – намекнул я, – За Родиной не заржавеет.

Фёдор Иванович лишь покачал головой. Я же, более немедля, вновь принялся за расспросы прислуги, питая надежду, что между знакомыми последней найдутся подозрительные лица. Не надо было прилагать много усилий, чтобы убедиться, что среди них убийцы нет. Ни смущения, ни сомнительных ответов, вообще никаких данных, бросавших хоть

бы тень подозрения на домашнюю прислугу князя, не обнаружилось. Из расспросов выходило, что прислуга покойного князя, получая крупное жалованье и пользуясь при этом большой свободой, весьма дорожила своим местом и жила у князя по нескольку лет. Исключение составлял кухонный мужик, который поступил к князю с месяц назад. Прекрасная аттестация о нем некого графа Братского, у которого он служил десять лет до отъезда графа за границу, все собранные о нем сведения и правдивые ответы о том, как он провел последнюю ночь, внушали полную уверенность в его непричастности к этому делу. Я хотел уже закончить допрос, как вдруг у меня появилась мысль спросить кухонного мужика, что жил у князя до его поступления.

– Я поступил к князю, когда прежний кухонный мужик был рассчитан, и потому я его не видал и не знаю.

Стоявший тут же дворник при последних словах сказал:

– Да он вчера был здесь.

– Кто это «он»? — спросил я у дворника.

– Да Гурий Шишков, прежний кухонный мужик, служивший у князя, - последовал ответ.

После расспросов прислуги и дворников оказалось, что служивший месяца три тому назад у князя кухонным мужиком крестьянин Гурий Шишков, только что отсидевший в тюрьме за кражу, совершенную им где-то на стороне, заходил за день до убийства во двор этого дома, чтобы получить расчет за прежнюю службу, но, не дождавшись князя, ушел, сказав, что зайдет в другой раз.

Об этом я аккуратно доложил Купцову, который тут же отправил одного из агентов в адресный стол, дабы узнать адрес Шишкова.

Прошел томительный час, прежде чем агент вернулся. «На жительстве, по сведениям адресного стола, Гурий Шишков в Новом Петрограде не значится», — сообщил он.

Между тем, для успеха дела было весьма важно узнать местожительство Гурия Шишкова.

– Что будем делать, Фёдор Михайлович? – обратился я к Купцову.

– Вот что, голубчик, отправляйтесь-ка Вы немедля до тюрьмы, в которой сидел этот самый Гурий. Не может быть, что за два месяца сидения он не рассказал никому о том, с кем вёл дружбу. Быть может навещал его кто.

Через три часа я уже знал, что Шишкова во время его заключения навещали знакомые и жена, жившая, как указал товарищ по заключению, на Третьей Заводской.

Воротившись, я доложился Купцову, описав там же приметы Шишкова: высокого роста, плечистый, с тупым лицом и маленькими глазами, на лице слабая растительность.

– Прекрасно, Николай Александрович, поезжайте теперь к его жене, и если Шишков там, то арестуйте его и немедленно доставьте ко мне.

– А ежели его у жены нет, то прикажете ли арестовать его жену? – уточнил я у Фёдора Михайловича.

– Не сразу. Оденьтесь на всякий случай попроще, чтобы походить на лакея, или вообще на прислугу. В этом виде вы явитесь к ней, скажете, что вам надо повидать Гурия. Выдумайте предлог, дабы вызнать всё. Если и после этого жена Вам толком ничего не укажет, то надобно будет её арестовать и доставить ко мне, обыскав предварительно

ее вещи.

Ну что же, указания даны были совершенно точные.Поехал я сначала до своей квартиры, наказав извозчика скорой брички дождаться меня у подъезда. Поднявшись в комнату, переоделся в штатское. Третья Заводская имела крайне дурную славу, оттого соваться туда с голым седалищем совершенно не хотелось.

Я отодвинул кусок половой доски и достал из ниши пистолет марки «Браунинг №2», в наплечной кобуре с запасным магазином. Табельное оружие мне, разумеется, не полагалось. Купил я этот пистолет на черном рынке, за кровные 32 рубля, прожив в острой нужде три месяца. Итак, собравшись с духом, отправился я навестить Гуриеву жену.

Извозчик, такой сукин сын, остановил бричку у самой грязной лужи, в коей я измазал длинные сапоги. Запахнув старенькое пальто, сдвинул потасканный картуз на затылок, дабы обрести вид неряшливый и лихой. Узнав в дворницкой номер квартиры жены Гурия, постучался в указанную дверь. Через минуту вышла и сама Шишкова.

– Ну?! – буркнула эта дородная дама.

– Мне бы Гурия, – сказал я, тронув козырёк картуза.

– Нет такого. Ходи откуда пришёл.

– Ох как жаль, как жаль, – начал я причитать, - Место для него, выходит, у графа своего впустую выпросил. Вот так недотепа. Шутка сказать, семнадцать рублей жалованья в месяц на всем готовом... Ну, прощайте, пойду искать другого земляка, время не терпит. Хотел поставить Гурия, да делать нечего.

– Ты, милок, не спеши, – тут же замурлыкала баба, - Ты бы, родимый, повидался с дядей Гурьяна. А? Он всегда пристает у него на квартире, когда без места. А у меня он больше месяца не был, хоть срок ему уже вышел. Неласковый какой-то он стал.

Кроме адреса дяди, женщина указала еще два адреса его земляков, где, по ее мнению, можно встретить мужа.

Несмотря на приближении ночи - было около девяти часов, – решил произвести обыск у дяди Шишкова, крестьянина Василия Федорова, проживавшего по Первой Сергиевской улице кухонным мужиком у греческого консула. В помощь возьму тамошних дворника да пару городовых.

С этими мыслями пошёл на поиски извозчика, коего видно в округе не было.

– Эй, юродивый! – окликнули меня в спину, – Изволь тормознуть!

Выругавшись про себя, остановился. Ко мне подошел хамского вида оборванец: сухой, с подбитым глазом.

– Ты чего подле Авдотьи околачиваешься?! – от него крепко пахло водкой.

– Упаси Господи, – осенил я себя крестом, – Шишкова искал. По делу хорошему.

– Какому такому делу? – спросил подбитый, шагнув малость на меня.

– А тебе на кой знать? – ответил я, отшагнув, - Для Гурия дело, не тебя.

– Ишь борзый какой. Али здоровьем не обижен?

– Может, и не обижен, – ответил я, якобы дрожащим голосом, – Только дело все равно для Шишковых ушей.

– Ладно, ладно, – засмеялся он, поднимая руки в примирительном жесте, – Не серчай, болезный. Свезло тебе - знаю я Гурия. У меня сидит. Анисовку хлещем. Пойдём, третьим будешь.

Боязно, но делать нечего. Даже малейший шанс упускать было не можно.

– Это ему свезло, – картинно возразил я, следуя за хамом, – Мне оно без надобности. А ему семнадцать рублёв не лишние.

– Ясно дело, – болтал тот, даже не оборачиваясь, – Тут не далече, только к Борисовне заскочим, за пузырем то, – и свернул в подворотню.