Провидец
Шрифт:
– Ваше высокородие, – обратился он к Купцову, - там какая-то дама в трауре желает непременно вас видеть.
– Именно меня?
– уточнил Фёдор Михайлович.
– Да, я ей предлагал в общем порядке сделать заявление, но она говорит, что дело не терпит отлагательств, и непременно желает обратиться к Вам лично.
– Ну что же, зовите.
В кабинет вошла еще не старая женщина, довольно миловидная, вся в черном, с крепом на голове и, подойдя к столу, упала в кресло. Закрыв лицо платочком, она, слова не говоря, принялась рыдать.
– Бога ради, сударыня, успокойтесь, – мягко потребовал
Барыня продолжала рыдать, и вскоре у нее началась икота, нервный смех, словом, все признаки истерики. Я поспешно предложил ей стакан воды, который она с жадностью выпила. Немного успокоившись, она продолжила:
– Ах, мое горе безгранично, я так потрясена. Господа начальники, у меня пропал кот Альфред!
Надежды мои рухнули. Я от неожиданности разинул рот, вытаращил глаза, а в душе поднялась волна негодования. Фёдора Михайловича, видно, обуревали те же мысли. Однако, не успел Купцов произнести и слова, как эта странная посетительница затрещала безудержно, безнадежно, не переводя дыхания:
– Да, господин начальник, чудный, дивный, несравненный сибирский кот, с этакими зелеными глазищами и огромными, пушистыми усами, - и дама, вытаращив глаза и надув щеки, постаралась изобразить всю красоту пропавшего кота.
– Послушайте, сударыня, неужели Вы думаете, что у меня есть время заниматься подобными пустяками? Сделайте ваше заявление в моей канцелярии, и меры к розыску вашего животного будут приняты, - наказал ей статский советник.
– Ах, как вы можете, господин начальник, называть постигшее меня горе пустяками! Хороши пустяки, когда я не ем, не сплю и лишилась покоя. Да знаете ли вы, что Альфреда моего я любила больше мужа, больше жизни, да и как можно было не обожать его? Ведь это был не только красавец, но и удивительный ум. Ах, господин начальник, до чего он был умен! Скажешь ему, бывало: «Альфред, изволь мне на плечо». И он тотчас же, изогнув грациозно спину и взмахнув хвостом, делал тигровый прыжок и оказывался моментально на плече!..
– Сударыня, - начал было Купцов, но она перебила:
– И заботилась же я, господин начальник, о моем милом котике! Я не только внимательно следила за его желудком, но и стремилась предугадывать все его желания.
Дама опять заплакала.
– Так, может, его никто и не крал?
– сказал Фёдор Михайлович, сдерживая улыбку, - А он просто покинул Вас и бродит сейчас где-нибудь по крышам.
Дама, пожав плечами, сухо, но с достоинством промолвила:
– Мой Альфред никогда подобной подлости не сделал бы.
Купцов нажал кнопку и вызвал в кабинет агента Родионова, который, по удивительному стечению обстоятельств, находился сегодня на дежурстве.
При сыскной полиции имелся так называемый особый отряд из десяти примерно человек. В него входили специалисты по разным отраслям розыска. В нем имелись: лошадники, коровники, собачники и кошатники, магазинщики и театралы, - названия, происходящие от сферы их деятельности. Это было необходимо, так как, во-первых, кражи резко отличаются друг от друга способами их выполнения, а во-вторых, места сбыта ворованного различны. Следовательно, весьма важно иметь постоянных агентов, специализирующихся каждый в своей области.
Родионов
Описав приметы пропавшего кота, Купцов приказал Родионову, особенно на этот раз, постараться. После долгих слез, заклинаний и мольбы дама, наконец, отпустила наши души на покаяние.
Вдоволь посмеявшись, я откланялся и вышел во двор. С темного неба сыпалась мелкая морось. Всюду светились витрины магазинов и питейных заведений, где-то бродили от столба к столбу фонарщики. По дороге скользили лучи фар редких самоходных колясок, прыгали отблески «летучих мышей» конных экипажей, а в небе плыли сигнальные огоньки дирижаблей. Редкими квадратами на темных стенах домов светились прямоугольники окон: одни были закрыты плотными шторами, другие занавешены лишь полупрозрачным тюлем. Изредка взгляд выхватывал движение в комнатах, словно являя картинки чужой жизни. Я набрал полную грудь влажного воздуха и медленно побрел в сторону дома, размышляя о грядущем дне.
Морось выросла в дождь и пришлось укрыться от него в попавшемся по дороге трактире. Заодно воспользовался оказией и на открытый кредит попросил подать двойную порцию спагетти с мясной подливой и рюмочкой анисовки.
Дождь за окном лил все сильнее, ветер бросал капли на витрину, и через неё все виделось искаженным и смазанным. Однако, медленно катившую по дороге коляску с промокшим насквозь извозчиком я не пропустил.
Поздний ужин уже был оплачен, оттого я выскочил на улицу, перемахнул через лужу с мутной водой и заскочил на сиденье под брезентовый верх.
– Трогай, – попросил я, указав адрес.
– Десять копеечек, извольте, – заявил извозчик.
– Да помилуй. Как можно? Здесь ехать то – кому скажешь, засмеют.
– Больно вот Вам охота мокнуть, милстевый господин?
– За десять копеек, братец, я намокну, высохну, и опять мокнуть пойду. Усёк?
– Ты гляди на него... За шесть то хоть поехали?
– За шесть – поехали.
Негодяй взмахнул вожжами, и коляска покатила по дороге. Вдоль обочин неслись бурные ручьи, что растекались и пенились у решеток ливневых канализаций. Лужи встречались нечасто, но раз или два проносившиеся мимо самоходные коляски обдавали нас вылетавшими из-под колес брызгами грязной воды. Лучше уж так, ежели промокнуть до нитки.
Поднявшись в квартиру, скинул грязную одежду в угол, наскоро умылся и тотчас же уснул. Снился мне в эту ночь Альфред.
Глава 9
Утро прокралось в квартиру беспокойным солнечным лучиком, что отыскал прореху в портьерах и принялся светить в глаза.
Я наскоро закончил утренний туалет, надел форменный китель и вышел во двор, дабы через час, как было уговорено, повидаться с Элиасом.
На подходе к третьему мосту первого сектора на глаза мои попался Императорский кортеж, что ехал, утопая в своей роскоши и величии на столько, что даже беспокойные голуби, пролетая над сей процессией терпели.