Проводник
Шрифт:
– Читал я её. Но по данному вопросу там не так уж и много есть.
– Зато, по другим полно! Аккурат в тот самый день был убит Ляо!
– Был, я даже удивился этому. У него охрана - сущие головорезы! Кто ж это так к нему подобрался?
– Его собственный помощник. Вэнь И.
– Он что - умом тронулся? И как его в клочки не разорвали?
– Более того - он теперь и возглавляет эту банду!
– Это как? Нет, понимаю, если бы Ляо в бою грохнули - тогда, пожалуй что и светило помощнику что-нибудь. Но, вот так...
– Он не просто так его убил. А по приказу господина У.
– Вэй Янь У?
–
– Интересно...
– Приказ об этом передал личный посланник и друг господина У.
– Кто такой?
– Не знаю. Но, есть ещё кое-что...
– Давай, Павел Николаевич, не тяни!
– В блокноте лейтенанта Ода есть последняя заметка. Вот, - капитан вытащил из кармана записную книжку.
– Где это... ага! 'Странное дело, но никто из нас никогда и не слышал про подполковника Веллера. Офицер такого ранга в этой дыре? Что он здесь делает? Да ещё столько лет? Майор приказал выяснить это немедленно'.
– Всё?
– Всё.
– Негусто...
– Это как посмотреть, Олег Владимирович... Смотрите сами, - капитан стал загибать пальцы на руке.
– Кожин видел Ляо ещё живым - он хорошо его описал. Лейтенант уехал вместе с пленными, стало быть, Веллера видел до отъезда. Значит, убийство произошло в тот момент, когда Кожина охраняли хунхузы - никак не раньше.
– Логично.
– Далее. Характер ранений на телах японцев в целом совпадает с рассказом лейтенанта. Даже количество выстрелов соответствует! А так - не бывает! Или у него память феноменальная...
– Или?
– Или его хорошо проинструктировали.
– Кто?
– Чуть позже. Мне показалась странной такая меткая стрельба Кожина. В хунхузов из нагана он стрелял три раза - попал два. Правда, почти в упор. Из браунинга Огано - трижды, и все три раза попал. Из 'Намбу' Ода - семь раз - четыре попадания. Это в бою-то? Из трофейных пистолетов? Не знал я, что у нас в погранучилище таких снайперов готовят...
– Сведения точные?
– Проверено. Я не поленился на стрельбище со старшиной Храмовым сходить - по слухам он лейтенанта учил.
– И как?
– Неплохо. Даже хорошо. Но до такой меткости - не дотягивает. А из 'ТТ' вообще - с восьми выстрелов - три попадания. Не стрелял он раньше из пистолета и Кожина этому научить просто не мог.
– А кто мог?
– Вот...
– положил на стол тонкую папку капитан.
– Этот - мог.
– Шведов Александр Иванович, бывший штабс-капитан отдельного корпуса пограничной стражи... так... родился, учился... ого! Берлинский университет? Неслабо... демобилизован по ранению в 1917... выписка из приказа... Благодарность ВЧК? Ага, ликвидация особо опасной банды... Не женат, проживает... С двадцать первого года, проживает, между прочим! Проверялся пять раз - результаты отрицательные. Чист, стало быть, перед Советским государством... И что?
– Шведов учил стрелять многих, это подтверждено. Сам стрелял исключительно точно - тоже многие видели. На охоту ходил с пятком патронов - мол, более не надо. Часто уходил на промысел далеко в тайгу. На три-четыре месяца. А уж какие шкурки приносил... Тут многие подобных и не видывали! Даже выделывал качественно и правильно - когда только успевал?
– А что ты его в прошедшем времени поминаешь-то?
– Да то, Олег Владимирович, что нет его. По всему судя - в лес
– Не тяни.
– Побывал я у него дома. Хороший дом, правильный - ничего не скажу. Всякая вещь на свое место прилажена. Газет у него много, даже журналы есть. Разложено всё аккуратно, по полочкам. Видно, что читал он это вдумчиво и внимательно. Целая комната под это отведена!
– Ну и что ж тут удивительного?
– Он ведь шкурки сдаёт? Тем, стало быть, и живет?
– Ну ты же сам это сказал?
– Я сказал то, что с первого взгляду видно. А вот ничего нужного для выделки шкур - в доме нет. И в пристройках тоже. Вот оружия в доме много отыскалось. Штуцера мы не нашли, надо думать - с собою забрал. Двустволка отыскалась, монтекристо на стене висит. На чердаке - так аж две трехлинейки сразу запрятаны были! Одних патронов чуть не полтыщи штук. Нагановских - сотни полторы, а самого револьвера не нашлось. Гранат пять штук - это уж явно не охотничий припас.
– Так ты там что - полноценный обыск устроил?
– Олег Владимирович... ну, право слово... тихонечко посмотрел, даже и следов особенных не оставил. Не первый день работаю, как-никак... С заместителем моим, лейтенантом Соляновым тихо-тихо ночью пошарили, фонариками себе светили. Только, думаю я, бестолку это всё...
– Почему так?
– В помойке тряпка окровавленная сыскалась - рукав от японской солдатской куртки. И кровь на нём свежая. Ушёл Шведов. И думаю я, что с концами ушел.
– Отчего же так ты думаешь?
– Ни одной фотокарточки, ни единой бумажки, что лично его касается - в доме нет. А были! Были фото, их многие видели. А ныне, вместо них, рамки пустые. Денег - ни копеечки! А они тоже имелись. И в приличном количестве, он из этого секрета не делал.
– Так-так-так...
– побарабанил пальцами по столу начальник УНКВД.
– Стало быть, Шведов... Ладно! Займемся! А с Кожиным что делать будем?
– А ему-то что предъявить можно? Неточности в показаниях? Так у него - сотрясение мозга. И серьёзное. Про рану в предплечье он сказал, а про то, что пуля ему ещё и вдоль головы скользнула, видать, запамятовал. А врач ему про то не рассказывал, только перевязку сделал. Раны-то там большой нет. Он говорит - вообще непонятно, как лейтенант хоть что-то помнит. Девушка та - и вовсе большую часть в беспамятстве провела. Дали по голове при задержании, а потом опиумом опоили. Проку с неё сейчас? Кроме камеры своей, да хунхузов ничего и не видела. Она-то тараторит как раз весьма бойко, да толку с того? Да и вообще...
– капитан прикусил губу.
– Тут, в моё отсутствие к нему корреспондент заявился - политотдел его прислал. И давай пытать Кожина - что да как было?
– И что тот ему напел?
– На статью восторженную хватило. Ладно бы - в районной газете! В 'Правду' ушло. Уже и напечатали...
– Охренеть...
– Особо много лейтенант ему не сказал. Мол, хунхузы напали, похитили, а он от них сбег. Со стрельбой и драками. Про заграницу молчал, про японцев - тоже. Ну а корреспонденту и то хлеб. А уж как он про девушку услыхал...
– Представляю себе...
– Да... Словом делать теперь нечего - он у нас нынче герой. Хоть к ордену представляй.