Проводник
Шрифт:
– Угу... А вот гражданка Ляпунова - она как там оказалась?
– Она рисует... пейзажи всякие... часто туда выезжала, пока её дядя не запретил.
– Дядя?
– Старшина заставы - Храмов. Она его племянница.
– Ага! Понятно.
– Вот... Узнав, что я туда еду, она попросилась со мною.
– И вы не отказали ей...
– С чего бы это вдруг? Нет, не отказал. Тут всё-таки граница... в одиночку, да ещё и без оружия, здесь лучше не ходить.
– Ну да, вас же было двое... А как вы были вооружены?
–
– Карабин, шашка и револьвер.
– Так. И что было дальше?
– Мы въехали на тропу к озеру. Место там узкое и кони могут идти только по-одному. Как раз его мы и хотели несколько расширить - чтобы подвода проезжала. Надо было немного вырубить кустарник по краям тропы. Как раз и дорога неплохая вышла бы.
– Угу...
– И вот из кустарника, как раз и выскочили нападающие - человек десять. Некоторые из них сразу схватили под уздцы лошадей. Было понятно, что это хунхузы - их здесь ни с кем не перепутаешь. Поэтому, я сразу же схватился за револьвер.
– Не за карабин?
– Надо было стрелять быстро... да и дистанция была небольшой.
– Вы такой хороший стрелок?
– с интересом посмотрел капитан на Кожина.
– В личном деле написано, что вот как раз с револьвером у вас выходило... не очень. А вот в рубке - один из лучших в выпуске.
– Я много тренировался... уже здесь.
– И кто вас учил?
– Старшина - он хороший стрелок.
– Да? Ну... отчего бы и нет? Он же сверхсрочник?
– И на границе давно. Три благодарности имеет!
– Да-да... конечно. А потом? Вы вытащили револьвер... сразу стрелять стали?
– Конечно? А как же иначе?
– Успешно?
– Успел выстрелить... раза три... или четыре? Но в двоих попал!
– Два из четырёх? Да в таких условиях? Да вы отличный стрелок, Михаил Федорович!
– А потом меня ударили по голове... Дальше я плохо помню. Меня куда-то несли, потом... Потом бросили на пол...
– На пол?
– На доски. Я ударился о них лицом - оттого и разглядел хорошо. Снова сознание потерял. Очнулся, когда облили водой. Очень холодной!
– И где это было?
– Не знаю. Там не было окон - горели лампы.
– Какие?
– Керосиновые - две штуки. Были подвешены на крюках, забитых в стену.
– Хорошо. Что вы ещё разглядели?
– В комнате было пусто. Она вообще была небольшой... меньше этой.
– А после?
– Пришёл китаец... толстый такой... халат у него с драконами был.
– Какого цвета?
– Что?
– Драконы, говорю, какого цвета были?
– Э-э-э... не помню. По-моему, красные...
– Не золотые?
– Нет. Золотым был халат.
– Угу... Что он сказал?
– Ничего не сказал, только посмотрел внимательно. Потом вышел, а через два часа приехали японцы.
– Точно, что через два?
– Ну... может быть и больше. Голова сильно
– Сколько было японцев?
– Пятеро. Два солдата, ефрейтор-переводчик и два офицера. Солдаты меня сразу подняли и держали. А что я сделать мог - ведь руки мне так и не развязали!
– Не волнуйтесь вы так, товарищ Кожин! Всё позади, вы уже у своих! Да и доктор меня отсюда попрет мигом, если вас услышит!
– Извините, товарищ капитан...
– лейтенант взял с тумбочки стакан и отпил пару глотков.
– Вы лучше дальше расскажите.
– Офицер... тот, что постарше, стал вопросы задавать, а ефрейтор их переводил.
– О чём?
– Про заставу спрашивал, про отряд вопросы задавали... да много всего... Сказали, что должен о себе подумать - назад теперь хода у меня нет. Потом... послал я их!
– Как?
– Матерно послал! Сказал, что советский пограничник за миску похлебки не продаётся. Офицер рассердился - приказал солдатам меня бить. Потом они открыли дверь и вышли. А вместо японцев хунхузы зашли. Встали по углам и начали меня ударами от одного к другому толкать. Если падал - ногами били. Но недолго, их кто-то позвал - и они ушли. А я заметил, что когда они меня пинали, один китаец нож выронил.
– Откуда?
– Не знаю, не заметил. Подполз я к нему, да за голенище сапога убрал. Думал веревку разрезать - не получилось. За дверью затопали, пришлось прятать нож. А после хунхуз вошёл - и больше не уходил. Сидел и смотрел за мной.
– Что же, хунхузы с вас сапог не сняли?
– Должно быть, японцев побоялись.
– Понятно.
– Ещё сколько-то времени прошло, снова солдаты японские вернулись. Подняли меня и потащили. Потом запихнули в кузов грузовика. А там уже Маша лежала - без сознания. Пулемет солдаты принесли - Льюис, на пол поставили.
– А с Машей что делали?
– Не знаю, нас с ней в разных местах держали. В кузов залез лейтенант, за ним переводчик, солдат ещё один там был. Машина поехала. Меня к кабине прислонили, так что дорогу я видеть мог. Отъехали мы недалеко, остановились и переводчик сказал, что меня сейчас расстреляют, если не стану говорить. Ещё мотор зашумел, вторая машина приехала и оттуда, наверное, майор этот вылез. Забрался к нам в кузов - переводчик ему помогал. Снова стал говорить, карту мне под нос суёт.
– Чего хотел-то?
– Сказал, если не покажу на карте пограничные секреты - меня расстреляют. Тогда и говорю - как же я могу связанными руками чего-то показать? Солдат вынул штык и веревки разрезал - руки мои упали, вроде - как совсем затекли. Говорю - карандаш дайте. Лейтенант на корточки присел, планшетку расстегнул и карандаш мне даёт. Ну, думаю - пан или пропал! Если сейчас ничего с ними не сделаю - потом точно не смогу, просто не дадут.
– Страшно было?
– Да ещё как! Боялся - не сумею...