Проводник
Шрифт:
– А что с ним стало-то?
– не поворачивая головы, спросил Кожин.
– Отъехал куда? Или перевели?
Уже заканчивая фразу, он понял, что сморозил что-то не то. По тому, как помрачнел собеседник, стало ясно, что предположения были неверными.
– Так... погиб наш командир...
– Как это?
– Вот так и погиб. Выехал вечером на проверку, да назад никто не возвратился. Втроём они выезжали-то, ещё два бойца с ним были.
– Так... может, ещё...
– Не может. На второй день обнаружили его спутников - их в ручье притопили.
– И... кто ж его так?
– Дак... известно кто... хунхузы - их это повадки так над людьми изгаляться-то... Да и значок на дереве выжгли - тавро атамана главного.
– Что за знак такой?
– На заставу приедем - покажу. У него так все лошади отмечены, да и люди тоже.
– И что же - не искали их?
– А чего искать-то? Известно, где бандит тот обитает. Да загвоздка в том, что это уже на той стороне! Не то бы ему быстро икнулось...
Искоса глянув на старшину, Кожин понял - смерть хунхуза была бы нелегкой.
– А как же конь?
– Так как раз в тот день командир его не взял - перековать надо было коня-то! Вот на подменной лошади и уехал...торопился сильно и не стал ждать-то.
– За что ж так вашего командира-то?
– Контрабандистов он сильно прижал. Последние месяцы редко какая неделя без задержания обходилась. Вот и поломал он на той стороне кое-кому дело налаженное. Ему уж и письма подбрасывали, и просто с той стороны кричали. Мол, охолони малость. Да только не хотел он слушать никого. Вот так оно и получилось.
– Ну, ничего. И при мне этим гадам легче не будет. А до хунхуза твоего доберемся. Дай только срок.
Кожин вместе со спутниками был в пути уже четвертый час. Через пару часов после выезда из селения дорога стала ощутимо хуже, и он понял, почему старшина взял вьючных коней вместо телеги. Нет, она бы тоже прошла, дорога не настолько уж плоха. Но тогда всем сопровождающим пришлось бы постоянно слезать с коней, расчищая путь от упавших деревьев.
– Как же тут местные-то ездят, а, старшина?
– проворчал лейтенант, очередной раз объезжая выворотень.
– А какие тут местные, товарищ лейтенант? Здесь около заставы всех живущих по пальцам пересчитать можно, нисколько не затрудняясь.
– Что, неужто так мало народа?
– Да посчитайте сами. Деревня здесь только одна, полтора десятка дворов. Да хуторов по тайге разбросано штук пять. Вот и все население. Туда, откуда мы с вами едем, выбираются несколько раз в год. В основном, на базар.
– А живут-то они как?
– Так все свое: поле какое-никакое есть, мед в лесу, мясо - там же. Живут тем, что зверя бьют да пушнину сдают. А отвозят ее в центр два-три раза в год. Там же порох берут, припас, товар всякий. Незачем им туда ездить.
– Да, глухие у вас места.
–
– в сердцах сплюнул старшина.
– На соседних заставах одного нарушителя в месяц поймают - и то праздник. А у нас так и прут, будто им тут медом намазано.
– Гордиться надо, товарищ старшина, что государство доверило вам охранять столь ответственный участок границы! Не каждого сюда поставят.
Старшина покосился на командира.
– Все так, товарищ лейтенант, все так...
После этой реплики старшина потерял охоту к продолжению разговора. И дальше они ехали молча.
Через час пути кавалькада поднялась на гребень холма. Старшина остановил коня.
– Здесь привал, товарищ командир. Тут мы обычно чай готовим.
– А что, до заставы далеко еще?
– Часа два. Это ежели повезет.
– Как это - повезет?
– Река, бывает, разольется. Деревья попадают. Дальше-то уж совсем места глухие пойдут. Объехать стороной тут никак невозможно. На заставу приедем уже затемно. Где ж там перекусывать? А на голодное брюхо и дорога дольше кажется.
Надо думать, именно последний аргумент и являлся в данном случае решающим. А вовсе не трудность дальнейшего пути. Во всяком случае, судя по многочисленным кострищам,
подобные чаепития устраивались тут регулярно. Федотченко сноровисто развел костер, притащив из кустов охапку нарубленных веток, и подвесил над ним закопченный котелок, который он достал из дупла стоящего рядом дерева.
– Здесь порядок такой, товарищ лейтенант, - пояснил старшина Кожину.
– Уезжать будем - котелок назад положим да чаю щепотку оставим. Другой кто поедет, и он тако же поступит. Тайга... спокон веку тут подобное повелось...
Чаепитие и перекус много времени не заняли, и вскоре небольшой отряд продолжил путь.
Поднявшись на гребень очередной сопки, Орлик втянул ноздрями воздух и всхрапнул, что-то почуяв. Передвинув поудобнее кобуру, Кожин, стараясь делать это незаметно, расстегнул клапан.
– Не волнуйтесь, товарищ лейтенант, - заметив его движение, сказал Храмов.
– Тут чужих не будет. Это конь ваш Иваныча почуял. Он завсегда нас здесь встречает. Костер увидит - и к дороге выходит.
– Это кто ж таков-то?
– Живет он здесь. Давно уже. Еще и заставы нашей не было, а он уж тут свой дом поставил.
– А встречает он вас зачем?
– оглядываясь по сторонам, поинтересовался лейтенант.
– Дак газеты мы ему привезли. Новости, опять же. Тут, хоть и тайга, а интерес у людей имеется. Да вы головой-то попусту не крутите. Небось, увидеть его хотите? Так не старайтесь понапрасну: он, ежели захочет, рукою вас потрогать может, прежде чем вы его увидите. Столько лет в тайге, тут чему угодно научиться можно.