Провокатор
Шрифт:
Харлампиев ждал его и боялся, потому что этот вопрос касался одного его необдуманного поступка, о котором он не раз сожалел и который был связан с гибелью террориста Льва Барашкова.
Этот случай вновь вспомнился во всех деталях, когда однажды, придя на работу, Харлампиев понял, что ночью в его кабинете кто-то был. И более того, что-то искал. Всё лежало на своих местах, но иное положение волоса на дверце книжного шкафа доказывало, что ночной гость её открывал. То же самое было с метками на ящиках письменного стола, крышке сейфа, которые Харлампиев не ленился запирать, уходя домой.
Кто был в его кабинете? Разумеется,
…Перед глазами Харлампиева до мельчайших подробностей встал день, когда вместе с Бергом они везли арестованного Барашкова из Москвы в Петербург.
…Спецвагон состоял из трёх отделений. В первом с входной бронированной дверью располагалась охрана. Во втором ехали они вдвоём с Бергом. В третьем отделении, по сути – камере без окон, содержался арестованный Барашков. К нему, отпирая ключом железную дверь, заходил лишь Берг.
Вот и сейчас он был там. Его голос глухо – слов было не разобрать! – звучал через стенку.
Харлампиев задремал, когда вдруг в камере грохнул выстрел. Он выхватил пистолет, шагнул к двери. Из камеры с окровавленными руками выскочил Берг:
– Набросился, сволочь!
Он прошёл мимо, захлопнув за собой дверь, в отделение охраны.
Харлампиев заглянул в камеру. Арестованный лежал на полу, судорожно сжимая руками края разорванной и окровавленной рубахи. В разрыве ворота белела полоска бумаги. Зачем-то (совершенно не сознавая зачем) Харлампиев, потянув за уголок, вытащил половину листа. Вторая, размокшая от крови, осталась под рубашкой. За стеной у охранников что-то упало. Он шагнул назад в свой отсек, сунув бумагу в карман. Не взглянув на него, Берг и двое жандармов пошли в камеру. Харлампиев остался, всё более и более понимая, что сделал то, чего ни в коем случае делать было нельзя. Дверь открылась, жандармы протащили голое тело арестованного в охранный отсек. Когда его позвал Берг, Харлампиев шагнул в камеру.
На полу валялась разбросанная одежда арестованного. Берг, стоя у стола, осторожно расправлял и разглаживал влажную от крови половину листа бумаги.
– Ты сюда заходил?
– Никак нет.
Харлампиев выдержал ледяной взгляд начальника. Он мгновенно пожалел о своём ответе, но понимал, что момент был упущен и признаваться поздно.
…Сколько раз потом он ругал себя за это. Сколько раз хотел вернуть несчастный, залитый кровью обрывок бумаги! Но чем дальше отделяло его время от памятных событий в спецвагоне, тем – Харлампиев понимал! – труднее это было сделать, пока не стало совсем невозможно.
На всякий случай Харлампиев тщательно осмотрел хранящийся у него обрывок бумаги. С помощью сильной лупы он понял, что на нём погибший террорист описал приметы какого-то человека. Какого? На этот вопрос Харлампиев ответить не мог, и тогда после недолгих раздумий он спрятал бумагу в тайнике стоящего в кабинете массивного книжного шкафа, решив посмотреть, что будет дальше.
…И вдруг его озарило. А если события в спецвагоне, частые визиты Берга в Москву, обыск в кабинете, пол-листа в тайнике книжного шкафа – это всё звенья одной
Дверь распахнулась. В кабинет вошёл Берг.
Как и предполагал Харлампиев, разговор сразу пошёл о происшествии на Поварской.
– Государь недоволен, – строго начал Берг. – В центре города, средь бела дня!.. Как это могло случиться? Как вы могли это допустить!
Харлампиев молчал.
– Государь приказал принять все меры, чтобы найти злодеев. Что вы предприняли?
Начальник охранки коротко рассказал о плане розыскных мероприятий.
– Результат?
– Думаю, скоро будет.
– Когда?
– Конкретный день, – сдерживая себя, проговорил Харлампиев, – я сейчас назвать не могу.
Берг нахмурился.
– По-моему, вы не поняли то, что я сказал. Государь не-до-во-лен, – произнёс он по слогам. – Государь приказал принять все меры, чтобы отыскать злодеев. Если результата нет – значит, не все меры приняты или… – взглянув на подчинённого, он покачал головой, но продолжать не стал. – Как вы считаете, кто эти злодеи?
– Думаю, одна-две «спящие» пятёрки, которые до поры до времени не давали о себе знать.
– И что же их разбудило?
– Пока, – Харлампиев пожал плечами, – не готов вам ответить.
Берг молча походил по кабинету, остановился напротив начальника охранки.
– Я думаю, террористов разбудил приезд Виртуоза. Следовательно, в самое ближайшее время надо ожидать ещё какой-нибудь неприятности.
– Пока, – возразил Харлампиев, – нет никаких данных об участии Виртуоза в нападении на нашу засаду. И вообще, это не его стиль.
– А по моим данным, – веско заявил Берг, – он руководил действиями этих злодеев. И если в ближайшее время что-нибудь произойдёт подобное, вас, господин Харлампиев, на этом месте не будет. Поэтому необходимо сосредоточить все силы на поисках Виртуоза. Вам ясно?
– Так точно.
51. Катя Воронцова
…Катя шла к Солдатову, внимательно смотря по сторонам, приглядываясь к прохожим, чувствуя волнение и тревогу за порученное ей дело.
Это было её первое задание, которое она получила от Виртуоза. На её взгляд, очень простое и едва ли стоившее такой таинственности, такого количества предостережений и уловок, которые Гордон велел ей соблюдать. И вообще она уже не испытывала перед ним того трепета, который ощущала в первый день знакомства. Наверное, это произошло потому, что на Катину оценку того или иного мужчины существенно влияло его поведение в постели. Близость с Гордоном её разочаровала.
…В пятнадцать лет её лишил невинности тридцатилетний доктор, который пользовал её мать. Каким он был доктором, Катя так и не узнала, но в науке любви благодаря ему для неё не осталось белых пятен.
Когда всё неожиданно вскрылось, был большой скандал. Отец, как всегда, оказался в стороне. И доктор заслужил прощение матери тем, что клятвенно обещал жениться. Перспектива иметь у себя в доме, так сказать, под боком любовника ей показалась заманчивой. Но Катя непонятно почему вдруг взбрыкнула и, разыграв сцену оскорблённой добродетели, гордо отказалась от вообще-то приличной партии.