Проза жизни
Шрифт:
Впрочем, Доктор – действительно, далеко не ангел: он сумел прихватить в тюрьму милый «букет»: грабежи, кражи и подделка документов, главный «цветочек» – разбой… Так что, было за что тянуть срок. И администрация не зря опасалась, что подобного типа надо подцепить за что-нибудь и добавить срок. А коли припаяют статью, загремишь с терпимого «усилка» уже на жестокий «строгач». Так бы и случилось с Доктором, коли не повернулось почти по известной поговорке: не было бы счастья, да несчастье подвалило.
***
После отбоя в колонии можно выйти
…Он летел по бесконечно-круглому тоннелю, напоминавшему огромную люминесцентную лампу, белому и блестящему. Даже не представлялось понять: то ли сам Вячеслав стремительно несётся куда-то, то ли его утягивает невидимая сила. Внезапно он затормозил на полпути. И уже противоположная сила потянула назад. И наступила полная тьма. Вячеслав услышал сквозь неё:
– Кажись, он «кони откинул». Гляди, вообще не шевелится.
Доктор догадался, о ком речь. Его обуял дикий ужас. Ведь если он сдох, то сейчас его, как жмурика отволокут куда-нибудь, бросят в глубокую яму, закопают… И он совершенно никак не даст знать, что жив! Члены одеревенели, глаза и рот не открываются. Он только может слышать, но не в состоянии подать знак, что в нём нечто теплится. Нет, нельзя допустить, чтобы его закопали!
Вячеслав почувствовал, как в лицо брызнули водой. Невероятнейшим усилием воли он попытался сжать кулаки. Он будто послал некий импульс в руки, и… пальцы начали сгибаться. Наконец, чуть зашевелил кистями.
– О, глянь-ка! Очухался… – донеслось до его сознания. Вячеслав кое-как приоткрыл веки. Над ним в тусклом свете склонились три знакомых зека. Один из них – длинный шнырь Болтонос из их отряда.
Доктор приподнялся на едва гнущихся руках. Он лежал на бетонном полу умывальника. Болтонос недоверчиво прогнусавил:
– Встать можешь?
– Да могу, – пробормотал Вячеслав. Начал вставать, опираясь на стенку. В голове шумело.
– Что за хрень со мной? – спросил он одновременно и себя, и зеков.
– Сами хотели бы тебя спросить, – озадаченно сказал один. – Думали, ты гикнул. Смотрим, вроде, не дышишь. Идти-то можешь?
Вячеслав попытался щагнуть, но его сразу стало заносить в сторону. «Что за хрень? – повторил он тихо. – Вроде, ничего не болит. Но кидает сильно».
Болтонос побежал в санчасть. Вернулся оттуда с другим упитанным шнырём с усиками. Вдвоём они взяли Вячеслава под руки и повели в санчасть. Уложили на свободной шконке. Правда, шнырь с усиками следил за ним с подозрением – он уже налюбовался на ухарей, осатаневших от режима и потому желавших перекантоваться в санчасти.
– Лежи, сказал он. – Завтра придёт Выродок и всё выяснит.
Когда всё успокоилось, Вячеслав опять поднялся в туалет. Не хватало только обоссаться в постели! Хотя его по-прежнему вгонял в ступор вопрос: что с ним? У него же ничего не болело. Правда, в теле всё больше разливалась противная слабость, которую никак
Теперь Доктор о-очень осторожно двигался по стенке коридора. Из комнатушки с открытой дверью наблюдал за ним этот чёртов «пятачок». Его не напрасно посадили здесь цепным псом, пусть даже он сам был осужденным.
Но Вячеславу было наплевать сейчас на всё! Он только что чуть не «сыграл в ящик» по непонятной причине. И это чудо, что неведомая сила вернула его с того света. Но останется ли он жив всего за два месяца до откидона? Дело явно швах. Трупы осужденных не выдают родственникам. Ходили слухи: то ли покойники и после смерти отбывают срок где-то в общих могилах, то ли их отдают на растерзание медикам. В общем, перспективы не радужные.
«Хотя не всё ли равно, что будет с тобой, коли уже ничего о себе не узнаешь? – мелькнуло в башке Доктора. – Не увидишь, как бесцеремонно бросят на пол, не услышишь, как в твой адрес посыплются циничные шуточки. Только мозг отказывается верить, что это будет с тобой. С другими – да. Но не с твоим любимым телом».
И, вроде, даже всё равно, где будет валяться бесчувственное тело, да в глубине души приятнее мысль, что лучше бы умереть на свободе. А лучше… Лучше бы вообще вырваться из остохреневшей до жути клетки и глотать кусками вольный воздух.
Так он размышлял, пока тащился до туалета. Толчок был очень высоким, с двумя ступеньками. Какой идиот соорудил подобный постамент, чтобы громоздиться на нём в нелепой позе? Какой уж гордый орёл на вершине Кавказа! Всё будто сделано для того, чтобы лишний раз унизить человеческое достоинство.
Вячеслав кое-как поднялся, встав лицом к унитазу и…
«Бл…ть, да что со мной творится?!» – взвилась первая мысль, когда Доктор очнулся. Он опять лежал на грязном полу. Просто невероятно, что, упав с такой высоты, зек не расшиб себе затылок. И ведь грохнулся так крепко, что теперь всё тело ныло от боли.
Доктор был уже готов передвигаться на карачках, лишь бы не изувечиться при новом падении. Взбодрился водой из-под крана и дотопал-таки до шконки. Упал на неё и почти сразу отключился.
***
Грузный Василий Выродов глядел на него с прищуром. Этот «лепила» повидал на своём веку придурков, глотавших гвозди, «коцавших» себе вены, сигавших от отчаяния с крыш бараков. Так кто знает, что надумал тип, сидящий перед ним, пусть и осталось тому немного до конца срока?
– Небось решил отлежаться спокойненько до освобождения? – подался лепила через стол.
– Ага, вам бы такое отлёживание, – пробормотал Вячеслав. Ему не хотелось зря трепать языком с фельдшером, которого зеки не зря прозвали Выродком. Тот все недуги лечил таблетками из одного пузырька – говорят, там был аспирин. А ситуация в самом деле тупая: ничего не болит, только в теле слабость и кружение в голове. Разве это болезнь? Выродок с такими симптомами запросто отправит в отряд.