Прозаические миниатюры 2010-2017 гг
Шрифт:
Когда открыл глаза, было далеко за полдень. В комнате, которую я снимал, стоял затхлый запах. Я включил мобильный телефон, и, увидев дату, даже свистнул. Ого! Проспать пять дней! И тут заскрипела дверь, и в щель пролезла трусость. Она молча села на краешек кровати, вздохнула и сказала: "Понимаешь, ты еще мало кого убил, чтобы потерять совесть". Спасибо, говорю, утешила. "И вообще для Люцифера ты маленькая сошка", - добавила трусость и, зевнув, растянулась на постели. Я закрыл глаза. И вновь увидел девушку с картонным домиком на набережной Невы. Но уже не почувствовал в ее взгляде укора.
10 февраля 2013
Временное бесчувствие
– Поговори со мною, доченька? Что же ты молчишь, кровинушка моя? На кого ж хотела меня оставить, родненькая моя? Каково б мне было жить без тебя, доченька моя? О-ой, Господи! Господи, Боже мой... Ты ж у меня самая красива, самая умная. Загляденье, а не девочка... О-ой... Да что же это - молчит... Молчит девочка моя... Не ест, не пьет... А мне-то что делать? Мы ж с тобой одни, не привыкшие беду, что белье, на веревках-то вывешивать. От кого помощи-то ждать? Ой, плохо мне... сердце... сердце колет...
– Мама...
– Здесь я. Здесь, родимая.
– Мама...
– Тут я. Рядышком, - и руки дочери поцелуями покрывает.
– Я справлюсь, мама...
– Да. Да, милая. Спасибо тебе... Коли сочтешь сказать - скажешь, а нет, так я и расспрашивать не стану, только б душу твою понапрасну не теребить. Спать-то не хочешь? Уж который день сидишь ни жива ни мертва. Поспать бы тебе...
– С тобой, мама.
– Со мной. Конечно, со мной. Пойду постель стелить. Может, и чайку горячего с сахарком, как ты любишь?
– Выпью...
– Сейчас. Согрею. Я быстренько.
– Мама!
– Что милая?
– Мамочка моя...
– голос ее задрожал, она привстала со стула и протянула руки навстречу подбежавшей матери, что подхватив ее, обняла и крепко к себе прижала.
– Золотко ты мое ненаглядное, поплачь, поплачь, - и все поглаживала ее по голове, поминутно целуя в затылок. А та уж рыдала, уткнувшись в грудь, как ребенок.
– Поплачь родимая... Слезы выйдут, беда хвост прижмет. Справимся. Не для того я от бомбежки уцелела, чтобы доченьку раньше себя схоронить...
– Мамочка...
– Тут я. Рядом, милая...
– Не уходи...
– Не уйду, куда мне уходить? Сейчас только чаек попьем и спать ляжем. А придет день - и свадебку справим, и внуков мне народишь. Все у нас будет.
– Как в сказке?
– А чем сказка плоха? Как в сказке жить будешь. Мне, ты знаешь, - и мать приподняла лицо дочери, нежно утирая ее слезы, - гадалка что сказывала?
– Гадалка?
– Ага. Чудом уцелела. Тогда ведь цыган и евреев вырезали нещадно. А я в госпитале нянечкой работала, за больными ходила. А она возьми да и скажи, что жизнь моя хоть и трудная будет, зато дочь счастливая. Я-то решила, что в бреду она, у меня-то и жениха не было. Шестнадцать тока минуло.
– Счастливая?
– Счастливая... так и сказала.
18 февраля 2013
Экстравагантная
– Моя жена... она такая утонченная, понимаешь?
– Понимаю.
– Да ни черта ты не понимаешь!
– ...
– Я говорю, она как изогнется в какой-нибудь позе.
– Э, это ты о чем? В постели что ль?
– Да ты, я вижу, конченный дурак. Стал бы я тебе о таком рассказывать.
– Ну... ты это, не серчай. Сам знаешь, три месяца голодный...
– Голодный он! А я не голодный?
– Че, отказывает?
– Да щас! Все равно не хватает. Слушай, ты в какую степь меня завел?
– На Рублевке мы.
– Сам вижу, идиот. Я говорю, куда клонишь, дурак?
– Э, Михась, я ведь и обидеться могу...
– Ладно. Проехали.
– Может, завернем куда. Виски выпьем?
– Валяй...
– Ну так вот, я и говорю, жена у меня слишком уж утонченная, элегантная вся такая, экстравагантная...
– Радуйся, старина!
– Чему радоваться? Выйдет, к примеру, из бутика, да как изогнется в каком-нибудь па, а в результате - дорожная пробка на ровном месте...
– Да ну?
– Баранки гну! Останавливаются, говорю, все и фоткают, фоткают на мобилы... стервятники.
– Так она ж у тебя модель!
– Бывшая...
– Ты... это... э, ревнуешь что ль?
– А ты бы не ревновал, когда твою жену мужичье глазами пожирает, браво кричат, комплименты сыпят, черт бы их подрал...
– Красота это... как его... требует жертв...
– Щас!
– А может... э... ремешка?
– Чего? Ты че несешь-то, рожа пьяная?
– Михась...
– Что Михась да Михась?! Пылинки с нее сдуваю. Кофе в постель, все прихоти исполняю. Я ведь гад, Орех, гад последний, а она - чудо, только и есть у меня в жизни чистота неслыханная, ради которой... ради нее...да что тут - человеком остаюсь, понятно тебе?
– ...
– Пральна, что молчишь. А то б прибил, если б че сказал.
– ...
– Ладно. Поехали. Дел невпроворот.
– Михась, босс недоволен, что ты без бронежилета выезжаешь.
– А ты докладывай чаще! Меня, моржа, еще никто не прошил.
– Как знаешь...
– Двигай, философ. Список большой, к ночи бы управится. А мне еще мою купать в джакузи, сказку на ночь рассказывать.
19 февраля 2013
За день до катастрофы
Все бы отдал, чтобы вернуться в шестидесятые... На первый курс МГУ. Там в Ботаническом саду моя девушка фотографирует меня, а я ее... И это все, что у меня осталось... Родители были против наших отношений. После летней сессии она, не раздумывая, улетела домой на Камчатку. Я страдал, но еще не знал настоящего горя...