Прожорливое время
Шрифт:
Незнакомец вошел в хранилище из того самого тоннеля, откуда сюда попал сам Томас, и остановился. Вспыхнул свет, контрастный белый луч метнулся по бочкам, затем послышался новый звук, металлический лязг, словно со стены сняли какой-то железный инструмент. Вероятно, это было что-то вроде кочерги, но она скребла по камню и звенела, словно меч.
Преследователь выслеживал Найта, бесшумно обходя хранилище по периметру. Томас не дышал. Его пальцы распластались на каменном полу, ища опору. Он слышал движения неизвестного, не его шаги, а шелест
Последовало мгновение полной тишины, после чего охотник совершенно неожиданно направился прочь.
Томас целую минуту не трогался с места, мысленно отсчитывая секунды и прислушиваясь. Наконец преследователь ушел.
Осторожно, пробуждая зараз только по одной мышце, Найт начал двигаться. Сначала он вытянул шею, которая оставалась согнутой, и почувствовал прикосновение прохладного воздуха к взмокшей от пота полоске лба, прижимавшейся к бочке. Затем Томас расслабил пальцы и, когда они удобно ухватились за землю, начал распрямлять локти, пока не напряглась спина. Теперь он уже мог видеть поверх бочек. Света не было. Никакого движения. Расслабив мышцы бедер, Найт начал подниматься на ноги. Ему казалось, что звуки погони немного утихли.
Он оглянулся вокруг, рискнул включить фонарик и попытался определить, откуда он пришел, в какую сторону ему идти в поисках выхода. Томас потерял ориентацию, вспомнил, какой тоннель привел его к бочкам, но уже не смог сказать, куда ему идти дальше.
Осторожно выбравшись из укромного места, Найт сделал пару бесшумных шагов и застыл. Здесь кто-то был. Этот человек вышел из бокового прохода. В одной руке он сжимал фонарик, в другой — что-то вроде кочерги.
«Значит, этот тип все-таки не ушел».
Томасу потребовалось какое-то мгновение, чтобы сообразить, что фонарик направлен не на него. Луч светит в противоположный конец прохода, туда же смотрел тот, кто его держал.
Найт мучительно медленно снял ботинки. Не отрывая взгляда от спины человека с фонариком, он сделан шаг назад, затем еще один. Третий и четвертый получились быстрее, легче. Наконец Томас завернул за угол и снова побежал, ощущая сквозь тонкие носки холодный камень, уверенный в том, что ему удалось уйти неслышно.
Он летел, радуясь своей скрытности, размышляя, не продолжить ли ему охоту на американца в костюме.
«Только после того, как ты будешь уверен в том, что перестали искать тебя самого», — подумал Найт.
Оттуда, где остались бочки, послышался кашель, затем голоса и громкие шаги.
Потом по подземелью разнеслись два безошибочных слова, подобных охотничьему кличу:
— Ses chaussures! [32]
Преследователи обнаружили ботинки Томаса.
32
Его ботинки! (фр.)
Глава 52
Пробежав еще ярдов двадцать,
Томас с размаха растянулся среди разбившихся бутылок. Какое-то мгновение он лежат на полу, чувствуя, как горит раненое плечо и ноет колено, ударившееся о деревянный стеллаж, ощущая отдающий дрожжами запах пенящегося шампанского. Затем снова послышались голоса преследователей, и Найт понял, что они его настигают.
Он схватил выроненный фонарик, встряхнул его, но тот не подавал признаков жизни. Томас начал выбираться из-под упавшего стеллажа, еще одна бутылка упала и взорвалась. Найт перелез через обломки, но тут стены задрожали внезапными голубовато-белыми отсветами мощного фонаря, находившегося где-то впереди. Томас развернулся туда, откуда пришел, но там его уже ждал здоровенный мужчина в комбинезоне, с густыми усами и тяжелым топором в руках. Позади него в темноте что-то мелькнуло. Подоспели по крайней мере еще двое товарищей этого типа, и он и все вместе двинулись на Томаса.
Развернувшись в сторону источника света, Найт наклонил голову и ринулся в атаку. Там стояли минимум два человека, но впереди только один. Томас с силой налетел на него левым плечом, и мужчина отшатнулся назад, открывая за собой черную пустоту. Найт бросился туда, ощутил свист удара, прошедшего в каких-то дюймах от его головы, и уже успел подумать, что ему удалось проскочить. Сделав еще два широких шага, он свернул в другой тоннель. Его преследовал один негодяй, а может, и гораздо больше.
Теперь Томас видел только то, что озарялось отсветами фонаря, сиявшего у него за спиной. Он бежал вперед, и безумные дрожащие тени казались ему даже хуже, чем непроницаемый мрак. Еще два шага, и вдруг, без всякого предупреждения, темнота исчезла. Вспыхнули лампы под сводами, волна света пронеслась по тоннелям подобно падающим костяшкам домино. Найт закрыл глаза, сердце у него в груди подпрыгнуло, затем, так же внезапно, полностью остановилось.
Меньше чем в тридцати футах впереди на полу сидел мужчина, прислонившись к стене. Все в нем казалось каким-то неправильным — положение конечностей, вывернутая голова. Однако Томаса парализовал цвет, алая краска, которой были забрызганы светлые стены, внезапно появившиеся из темноты.
Найт не мог видеть его лицо, но сразу же понял, что это американский виноторговец, с которым он встретился в Реймсе. Труп полусидел-полулежал, разметав руки и ноги, неестественно запрокинув голову назад, открывая жуткую рану на шее. Вытекающая кровь образовала мокрую лужицу вокруг ботинок с пряжками, которые позвякивали подобно колокольчикам.
Пробежав по инерции еще пару шагов, Томас остановился, тотчас же поднес руки к лицу и согнулся пополам. На какое-то мгновение он забыл о преследователях, догонявших его сзади, а когда вспомнил, было уже слишком поздно.