Прозрачная тьма: Собрание стихотворений

Сумбатов Василий Александрович

ТРИ КОЛОДЦА

В пустыне жизненной глубоких три колодца: Колодец Мудрости, где влага так темна, Колодец Радости, где свет из струек льется, Колодец Горести, где муть стоит до дна. Колодца Мудрости достичь не всем дается, А кто достиг его – тот уст не освежит: Чем больше черпаешь из этого колодца, Тем жажда яростней пылает и томит. К колодцу радости напрасно люди рвутся, – Закрыли путь к нему им Зависть и Вражда, Немногие уста до струй его коснутся, В колодце Радости без пользы спит вода. К колодцу Горести дорога всем открыта, Горька вода его, но жажда так сильна, Что люди пьют ее, и жизнь их тьмой обвита, И жизнь их горестью безбрежною полна.

СТАРОВЕР

Пусть скромный слог мой устарел, Пускай

и мыслю я отстало; Насмешки злой летучих стрел Не устрашаюсь я нимало. Я сделал сам свою свирель И для себя на ней играю, То ветра шум, то птичью трель, То плеск ручья изображаю. С ребячьих лет любя душой Живой язык отчизны милой, Я не гонюсь за новизной Пустой, надуманной и хилой. Люблю я Лермонтовский стих И песни Пушкина живые, Всегда, во всем учусь у них, Твердя их строфы огневые. Я в их навеки славный храм Еще неверными шагами Иду по шатким ступеням, Где шли они когда-то сами. Дойду ль – Бог весть; но сердцем я Всегда средь них, во все мгновенья, И к ним летит душа моя В порывах светлых вдохновенья. Бесславье видя новых дней, Былую славу вижу четко, Карамзина мне слог милей, Чем современная трещотка! Я современных чужд химер, И не влечет меня их танец, Между певцов я старовер И в новом мире чужестранец.

ДВА ХРАМА

Распускается вечера темный цветок С лепестками из дымчатой тени, И туман словно серой фатой заволок Уходящие к храму ступени. Все ступени в тени, но старинный портал Сберегает зари поцелуи, Как под солнцем утес, он и ярок, и ал, И вокруг него тени, как струи. Эти струи ползут и растут, как прибой, Поднимаются выше и выше, И стирают зари поцелуй огневой, Гасят розовый отблеск на крыше. Вот и крест на темнеющей башне угас, Тени купол тяжелый обвили, Словно в траур громада его облеклась По покинувшем землю светиле… ………………………………………………. Как сияющий храм вырастает душа, Если светит ей луч вдохновенья, И, горя, как в огне, и излиться спеша, Расцветают в душе песнопенья. Ты велик в этот час вдохновенья, поэт! Но недолго тот час пламенеет – Беспросветная Жизнь гасит радостный свет, И душа от страданий мрачнеет. Отцветет вдохновенье, и в душу ползет Тень сомненья, печали и лени – И ложится на сердце, как тягостный гнет, Как на храм – беспросветные тени.

ОТБЛЕСКИ БЫЛОГО

Порою, подчинясь душой живому сну, В незнаемых стенах чужого града Я видел дом иль уголочек сада, Где, мнилось мне, встречал я не одну весну. Порой в толпе чужой нечаянно взгляну И встречу блеск знакомого мне взгляда, И вдруг душа ему до счастья рада, Как будто мы близки с ним были в старину. Пусть это – бред, но, что б ни говорили, Я верю всё ж, что нам встречаться здесь дано С тенями душ, нам близких в давней были, Что вновь переживать нам Роком суждено Всё то, что мы душой бессмертною давно В минувшем бытии когда-то пережили.

ПОКОЙ

С моря слышен роковой Бури вой; там прибой Бьет с отчаяньем в гранитные громады; С воем боли, злобы, слез И угроз об утес Разбиваются и пенятся каскады… Также в мире – злобы рев, Страсти зов, звон оков То спадают, то растут, и вырастают В жуткий хаос, в дикий ад, Где кипят и бурлят Кровь и слезы, где отрады увядают… Лишь у нас с тобой ясна Тишина, вся полна Вечно-юными и нежными мечтами, Радость нам дана Судьбой, И прибой нам с тобой Не мешает грезить ласковыми снами, Не мешает счастье пить, И шутить, и любить, И улыбкой гнать от душ земное горе! Под ветрилом Красоты Я и ты в край Мечты Уплываем через жизненное море… Там цветы – как мотыльки, И легки, и ярки, Там лучи поют и ярко светят звуки, Там житейской бури нет, Там привет, мир и свет, Нет ни злобы там, ни горести, ни скуки!..

В ОДИНОЧЕСТВЕ

Вершины гор за моим окном, А

внизу блестит, журчит ручей, Далек от всех и высок мой дом, И не слышно мне людских речей. Свободен я ото всех оков – Суеты людской, вражды и зла; Один всегда, я – во власти снов, На меня печать мечты легла. В моей душе поселился смех, И улыбок свет всегда со мной, Воскрес душой я вдали от всех, Среди гор немых найдя покой. Мой ясен ум, и мечты чисты, Я без мук и слез живу в тиши; Далекий брат! если болен ты И душой устал – ко мне спеши!

ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Часто я брожу в горах перед рассветом – Лишь вдвоем с знакомою мечтой… Ветер душу мне живит своим приветом, Ночь дарит безмолвия покой­на На скале взмощусь, коврами мха покрытой, Иль к обрыву темному пойду, Обернусь лицом к долине, мглой обвитой, И как будто всё чего-то жду… И как будто жаль становится чего-то, Что когда-то было близко мне, Что затмилось злом и будничной заботой, Тень чего неясна, как во сне… Не вернуть назад прошедшего, я знаю, И жалеть о прошлых днях смешно, Но в слезах домой понуро я шагаю, Хоть и блеском всё вокруг полно… И в тоске моей не вижу я, что сзади, Вся румянцем солнечным горя, Золотистых кос расчесывает пряди Гребнем гор зазубренных заря…

РАЗОЧАРОВАНИЕ

С тоской гляжу вокруг… на чем остановиться С отрадой можно бы – увы! не нахожу я. Куда-то все спешат, к чему-то всё стремится, Но мрак везде царит, нахально торжествуя. Весь мир лежит в грязи, и жалок, и недужен, Друг друга все гнетут, и кровь ручьями льется… Кого мне к смеху звать? он никому не нужен; На громкий мой призыв никто не отзовется. Мир полон не людей, а жалких, злых отродий, И каждый новый день обидой сердце ранит; Напрасно ждет оно сверкающих мелодий, – Жизнь с наглостью тупой лишь гаммы барабанит. Куда ни поглядишь, везде одно и то же – Нажива, нищета, нахальство, самовластье… Наука так сильна, мы мудры так, – и что же? И что же, это – жизнь? И что же, это – счастье?..

ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ

Я мало жил, но много видел, Мечтал, надеялся и ждал, Страдал, любил и ненавидел, Молился, верил и желал. Казалось, осушил до дна я Бокал, мне налитый судьбой, Но отчего ж душа больная Чего-то ждет с такой тоской?.. Мечты? но что мне в ярких красках Воздушных замков и дворцов, В невероятных снах и сказках И без начал и без концов?.. Надежды? сколько сил уходит, Чтоб их огонь в душе не гас?.. А время мчится, жизнь проходит, За мигом миг, за часом час! Страдать? страданий тайных жало Ни мук, ни радостей уму Не подарит уж, как бывало; Я к ним привык, как ко всему! Любить? кому ж любовь поэта В наш век практический нужна? Ей не найти ни в ком ответа, Темна, скучна для всех она! Отдаться ненависти к миру И к людям? мирному певцу Пятнать свою святую лиру Проклятий желчью – не к лицу! Молиться, верить? утешенья Душе молитва не дарит, Сжигает душу яд сомненья, Который в ум мой горем влит… Чего ж душа еще желает?.. И, содрогаясь, слышу я, Как кто-то в сердце отвечает: «Ей нужен мир небытия…»

БЕССИЛИЕ

В однообразьи тем и в узости укоры Я слышу ото всех, и больно мне от них! В душе всегда цветут из ярких дум узоры, Но сил не нахожу облечь их в звонкий стих. Быть может, молод я; быть может, ум мой болен; Быть может, жизнь моя сложилась так темно, Что ярких дум полет как будто бы и волен, Но каждый взмах крыла проклятым связан «но». О, это «но» – во всем! в молитве, в песнях, в смехе; Везде встречаюсь с ним, как будто я рожден Каким-то силам злым для дьявольской потехи, И вечно к свету рвусь – и к мраку пригвожден! Невиданных цветов так много в сердце зреет, Но нет свободы им, их выявить нет сил; Нужды и горя гнет над жизнью тяготеет И тяжестью своей мне крылья придавил. И вот, влачусь в пыли, пока душа не сбросит Тоскливой жизни гнет… Кто может мне помочь? Никто, никто! И сил напрасно сердце просит; В ответ – могилы тишь, вокруг – немая ночь!