Пруссачество и социализм

Шпенглер Освальд Арнольд Готтфрид

шего класса и подаяние для низшего (<искусство

для народа>), - проникли в другие страны вме-

сте с английским жизненным стилем.

Гегель стоит над уровнем исторической дей-

ствительности, его же ученик Маркс - ниже

этого уровня. Если устранить метафизику Геге-

ля, то в его лице выступает политический мыс-

литель, обладающий таким сильным понима-

нием действительности, какого второго не зна-

ет

новая философия. Он ставит, как пруссак по

126

духовному сродству, в центр своего весьма глу-

бокого, почти по-гетевски задуманного разви-

тия государство, с той же уверенностью, с ка-

кой Маркс, как англичанин по духу, ставил

в центре своего механически-дарвинистическо-

го понятия <эволюции> (по-немецки <прогрес-

са>) хозяйство. Государство, по Гегелю, есть

творческое начало истории, политика - это

история. <Человеческое общество> - не его

слово. Высшие чиновники поколения Бисмар-

ка были по большей части строгими гегельян-

цами. Маркс же мыслит историю вне государ-

ства, он смотрит на нее как на арену борьбы

партий, как на спор частных хозяйственных

интересов. Материалистическое понимание ис-

тории - это английское понимание, историчес-

кий аспект необузданного народа викингов

и торговцев.

Однако ныне невозможен такой образ мышле-

ния. XIX век был веком естествознания, XX

век - век психологии. Мы не верим больше во

власть разума над жизнью. Мы чувствуем, что

жизнь господствует над разумом. Понимание

людей для нас важнее, чем абстрактные и общие

идеалы; из оптимистов мы превратились в скеп-

тиков: нас интересует не то, что должно про-

изойти, а то, что произойдет, и нам важнее гос-

подствовать над фактами, чем стать рабами иде-

алов. Логика природы, цепь причин и следствий

кажется нам поверхностной, только логика ор-

ганического, судьба, инстинкт, который мы

в себе чувствуем, его всемогущество, которое мы

видим в смене событий, раскрывают глубины

возникновения. Марксизм - это идеология. Это

127

обнаруживается и в его разделении истории на

периоды, что материалист перенял у христиан-

ства после того, как угасла сила веры. Путь эво-

люции ведет от древности через средние века

к новому времени, а в конце ее стоит реализо-

ванный марксизм - земной рай. Было бы лиш-

ним опровергать это представление.

Внушить

современному человеку новый взгляд, из кото-

рого с необходимостью сама собой образуется

иная картина исторического процесса, - такова

наша задача. Жизнь не имеет <цели>. Человече-

ство не имеет <цели>. Существование вселен-

ной, в которой мы, на нашей маленькой плане-

те, представляем лишь незначительный эпизод,

нечто слишком возвышенное для того, чтобы

жалкие понятия, как <счастье большинства>,

могли бы быть целью и смыслом бытия. Вели-

чие зрелища в его бесцельности. Так восприни-

мал это Гете. Но эту жизнь, которую мы получи-

ли в дар, эту окружающую нас действитель-

ность, куда бросила нас судьба, наполнить наи-

большим содержанием, жить так, чтобы мы

могли гордиться собой, так поступать, чтобы ос-

тавить по себе что-нибудь в постоянно меняю-

щейся жизни, - вот наша задача. Мы не <люди

в себе>. Это идеология прошлого. Мировое

гражданство - жалкая фраза. Мы люди опреде-

ленного столетия, определенной нации, опреде-

ленного круга и типа. Это необходимые усло-

вия, чтобы мы могли придать нашему существо-

ванию смысл и глубину, быть деятельными, со-

гласно уже самому слову <деятель>. Чем боль-

шим содержанием мы заполним эти данные

нам границы, тем значительнее наше влияние.

128

Платон был афинянином, Цезарь - римляни-

ном, Гете - немцем: то, что они были ими цели-

ком и прежде всего обуславливало их всемирно-

историческое значение.

С этой точки зрения мы противопоставляем

ныне, в разгар германской революции, марк-

сизм социализму. Социализм, представляющий

собой все еще неразгаданную прусскую сущ-

ность, - это действительность высшего поряд-

ка; марксизм же - это литература. Но литера-

тура становится устаревшей, а действитель-

ность побеждает или отмирает. Пусть сопоста-

вят социалистическую критику на интернацио-

нальных конгрессах с социалистическим фак-

том существования партии Бебеля. Утвержде-

ние, будто идеи творят мировую историю, пред-

ставляет собой болтовню заинтересованных пи-

сак. Идей не высказывают. Художник созерцает

их, мыслитель их чувствует, государственный

деятель и солдат их осуществляют. Идеи осозна-

ются только тогда, когда они входят в кровь, ин-