Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
Голос этого варвара был мощный, я бы даже сказал с «тёмной силой». Глаз он не поднимал, уставившись мне примерно на уровень живота.
Мне хватило времени внимательно рассмотреть Раэвукаса. На вид его возраст был больше среднего. А проседи на плечах и спине лишь доказывали это умозаключение.
Ростом Ярый был в полтора раза больше моего. Если бы его громадная медведеподобная башка с большими мохнатыми ушами не крутилась на короткой шее, то казалась бы вообще пришитой к телу.
— Как это зачем? Вы звали, и я…
—
Кто эта личность? — думалось мне. — Старый вождь? Старейшина? Шаман их культов? Кто же? Почему медвеухие опасаются его? А они ведь опасаются, это факт.
— Зачем твои воины нападают на наши отряды? — продолжил Раэвукас.
Он сказал «мои воины». Почему он сделал явное ударение на этих словах? Неужели медвеухие полагают, что за всем стоят не гибберлинги, а дело в моих личных притязаниях? Может, потому они именно меня и пригласили на переговоры?
Надо быть осторожным в ответах.
— Я показал вам силу, с которой следует считаться. Каким бы ни был большим жук, но кучка муравьёв всегда сможет его одолеть. Согласны?
Ярый молчал, переваривая сказанное.
— Это наши земли, — послышался голос отца Таонтугева. Толмач, явно растерявшись, едва успевал переводить его слова. — И много-много лет они были нашими.
Ярый поднял руку, останавливая вождя.
— Зачем тебе быть здесь? Чего ты хочешь? — спросил Раэвукас.
— Мы… я не желаю вашему народу ни погибели, ни иных бед и горестей. Пусть у вас всегда будут здоровые дети, сильные мужчины и красивые женщины. Пусть у вас всегда будет достаток. Для себя… для народа гибберлингов прошу лишь возможности жить на южных окраинах этой земли. Прошу разрешить им строить там свои жилища, охотиться… вести мену с вами.
— И вырубать наши леса?
— Взамен гибберлинги обязуются садить новые. Дерево им нужно для строительства.
— Ты должен понимать, что наш народ всегда чтил законы. С тех самых пор, как Колдуны одолели Змея, пытавшегося огненным мечем сжечь землю; с тех самых пор, как Великая Стужа сковала наш мир льдом, превратив его в безжизненную пустыню, минуло сотни лет. Боги завещали эти земли нам… Это небесный дар за верность.
Ярый повернулся к вождям, словно его слова предназначались именно им.
— Великая Стужа, — оскалившись, продолжил медвеухий, — не придёт в сей мир. Зима всегда сменяется летом. Таково условие Великого договора меж богами и нашим народом…
И пока Ярый произносил свою торжественную речь, я лихорадочно пытался понять, что, собственно, происходит.
Несомненно, было одно: медвеухие вовсе не понимали реального мироустройства. Все разговоры о «землях» касались лишь Мохнатого острова. Собственно, обёртыши даже и не считали его островом. Незнакомые с астралом, они полагали, что вокруг нет «земель», а только
— Мы думаем, что вы прибыли в своих деревянных домах, — говорил Ярый, — чтобы забрать эти земли. Мне непонятно, чем наш народ прогневал Таара. Ведь мы никогда не нарушали законов и традиций, завещанных предками. Старательно оберегали и хранили…
— Ваша верность богам достойна восхищения. Но их планов ничто не сможет изменить. Все мы лишь Нити в Ткани мира. Если боги чего-то желают, то так и будет. Возможно, они хотят видеть в вас не только ревностных воинов, стоящих на страже этих земель.
— А кого же ещё? — Ярый, наконец, поднял глаза.
Мы встретились взглядами. Я решил идти наобум. Не знаю, что нашло на меня, возможно, какое-то «просветление».
— Ваше племя разделилось на кланы. Боги смотрели сквозь пальцы, пока вы не стали открыто враждовать друг с другом. (Признаюсь, что сего факта я не знал наверняка, но решил рискнуть.) И вот пришла угроза извне, пришли мы. Признайтесь, что до сих пор вы не смогли нас победить, только потому, что не можете найти общий язык друг с другом.
Тут я ненадолго замолчал. Судя по тому, как напряглись вожди кланов, мои слова достигли цели.
— Гибберлинги меньше вас, слабее… но… и дружнее. Они откинули противоречия, объединились, став едиными, как кулак. Боги показывают вам, что коли вы не примиритесь друг с другом, эти земли передадут другим народам.
— Ты призываешь нас к тому, чтобы мы…
— Вот ты, Раэвукас, — перебил я Ярого, — постоянно говоришь, что вы народ, которому боги отдали сии земли. А мне не видится тут никакого народа. Северяне почти не помогают южанам, так? Наверное, им интереснее беречь лишь вашу Священную землю?
Ярый молчал. Он долго сверлил меня взглядом своих карих глаз.
— Оставь нас, Бор… Законник. Я хочу обратиться к вождям кланов и нашим старейшинам.
— Понимаю.
Таонтугев с несколькими воинами вызвались отвести нас, и мы с Шелкобородым пошли следом за ними.
— Ну, как? — тихо спросил я у толмача. — Всё перевёл варварам.
— Надеюсь, они поняли. Слушали очень внимательно…
— Вот что, друг мой: надо переговорить с Таонтугевом. У меня тут вопросиков накопилось. Подсобишь?
Гибберлинг кивнул головой.
Наш путь пролегал по широким коридорам, тоже освещённым встроенными кристаллами кварца. Через несколько минут мы очутились в полукруглой комнате.
— Постой, — обратился я к Таонтугеву, который явно вознамеривался вернуться в главный зал.
Медвеухий сделал знак воинам стать на входе, а потом повернулся ко мне.
— Спроси его, — попросил я гибберлинга, — сможет ли он поведать мне о своём мире.
Сын вождя задумался. Его морда приобрела глуповатое выражение, а мохнатые уши вдруг стали торчком, как у охотничьей собаки.