Прямо в твои объятия
Шрифт:
— Отлично, — сказал Дамблдор с улыбкой. — Я сообщу вам информацию, как только у нас будет план. Если не будет никаких других вопросов, мы объявим заседание закрытым.
Когда никто не заговорил, встреча закончилась. В суматохе, вызванной всеобщим уходом, Сириусу, Джеймсу и Питеру удалось найти тихий уголок, чтобы поговорить. Сириус смеялся над Питером, по лицу которого катились капельки пота.
— Мерлин, Пит, ты вспотел, — сказал он. — Ты можешь снять свой джемпер, знаешь? Это не официальное мероприятие.
Он отшутился.
— Я думаю,
Его нежелание заставило разум Джеймса снова с недоверием устремиться куда-то вдаль. Почему он не снял свой джемпер, если ему было жарко? Могло ли быть так, что он скрывал Темную метку на своей руке?
— Ты останешься с нами на ночь? — взволнованно спросил Сириус. — Мы могли бы пойти выпить. Дальше по дороге от квартиры есть лучший паб.
Питер покачал головой.
— Вообще-то я не останусь, — сказал он, прежде чем лукаво улыбнуться своим друзьям. — Вообще-то у меня сегодня свидание с Мэри Макдональд.
Сириус игриво ткнул Питера кулаком в плечо.
— Ах, наконец-то ты привел ее в чувство, не так ли?
Джеймс улыбнулся паре своих друзей. Питер ухаживал за Мэри последние два года в Хогвартсе и знал, что его друг, вероятно, был на седьмом небе от счастья, когда наконец получил свой шанс с ведьмой.
— Да. Так что, если все пойдет хорошо, я полагаю, я мог бы остаться с ней на ночь, — сказал он им, не в силах сдержать улыбку при мысли о такой возможности. — Но если нет, я просто вернусь к своей тете.
Чувствуя себя несчастным из-за того, что сомневался в своем друге, Джеймс не мог избавиться от чувства неловкости.
— Как поживает твоя тетя? — спросил он.
— О, ну, она… с ней все в порядке, — спокойно сказал Питер. — Ей просто очень нужна помощь в выполнении основных задач. Мне повезло, что мама вообще согласилась заменить меня сегодня вечером. В любом случае, я не хочу заставлять Мэри ждать, так что мне лучше идти.
Они попрощались, прежде чем направиться к камину. Джеймс был уверен, что хочет побольше поговорить с Гермионой о том, что она знает о Питере.
После того, как Гермиона доварила свое зелье, она разлила его по флаконам, закупорила их, наклеила этикетки и положила в упаковку, готовую к отправке в Министерство. Она встала из-за стола и повела плечами, стараясь ослабить напряжение, которое было в плечах.
Вздохнув, она задумалась, когда в последний раз уделяла минутку только себе. Чтобы немного притормозить и расслабиться.
Прикусив нижнюю губу, она решила, что воспользуется пустой квартирой и примет долгую, роскошную ванну. Направившись в ванную, она сняла джинсы и топ. Помахав волшебной палочкой в сторону ванны, она сняла нижнее белье, ожидая, пока ванна наполнится горячей водой. Наконец, она насыпала в ванну изрядную порцию пены.
Войдя в ванну, Гермиона села и откинулась назад, в теплую воду. Жара заставила растаять все стрессы, которые она переносила до сих пор. Ее глаза закрылись.
Однако
Но здесь, в ванне, где она могла фантазировать о любом исходе, который ей хотелось, Гермиона не могла не создать другую реальность, ту, где она и Джеймс были свободны и могли заниматься тем, что было между ними.
Она могла представить, как продолжится их поцелуй в библиотеке, как-нибудь вечером в квартире, когда Сириуса не будет дома. Он просовывал свою мозолистую от метлы руку ей под рубашку, чтобы погладить грудь, его большой палец скользил по ее розовому соску, пока тот не становился твердым и чувствительным.
Закусив губу, Гермиона позволила своим намыленным рукам поиграть с розовыми бутонами на своей груди, отчасти задаваясь вопросом, насколько по-другому это ощущалось бы, если бы это был кто-то другой.
Джеймс мог бы прижать ее спиной к дивану, накрыв ее тело своим. Было бы трудно оторвать их руки друг от друга, они оба так жаждали этого момента, удовольствие бурлило в их венах, когда они наконец уступят тому, что назревало между ними в течение последних недель. Все страстные споры и игривое поддразнивание сливаются воедино в один напряженный момент.
Она позволила одной руке скользнуть под воду, вниз по животу и к промежности между ног. Позволив своим ногам раздвинуться, Гермиона не потрудилась скрыть тихий стон, когда ее ловкие пальцы коснулись чувствительной розовой жемчужины в верхней части ее лона.
— Джеймс, — выдохнула она, думая о его поцелуях вверх и вниз по ее шее, собственнических и диких.
В следующее мгновение дверь в ванную со скрипом приоткрылась.
Гермиона вскинула голову, холод ванной вырвал ее из теплого кокона. Ее глаза расширились от шока, когда она увидела карие глаза, смотрящие на нее сквозь щель в двери.
— Джеймс? — повторила она, ее сердце гулко колотилось о грудную клетку.
Он толкнул дверь, и у него от благоговения отвисла челюсть. Он не скрывал, что его глаза впивались в ее лицо, розовое и раскрасневшееся, прежде чем опуститься на поверхность воды, где ее тело исчезло под переливчатым слоем пузырьков.
Гермиону переполняла ярость на него за то, что он шпионил за ней в такой интимный момент. Отчаянно пытаясь взять ситуацию под контроль, она скрестила руки на груди, надеясь оградить себя от его жадного взгляда.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — потребовала она, ее голос пронзительно отдавался от кафеля. — Убирайся отсюда, пока я не прокляла тебя!
Джеймс, казалось, наконец-то понял смысл сказанного. Его глаза расширились, и он с трудом сглотнул, кадык на шее заходил вверх-вниз. Затем он повернулся на каблуках и убежал, захлопнув за собой дверь.