Прямое попадание
Шрифт:
– Давайте поговорим о вашем бизнесе.
– Это бизнес Дени, а не мой. Я вложил в него некоторую сумму, но она не могла рисковать и упоминать мое имя. Слишком многие могут похвастаться хорошей памятью.
– У нее были проблемы? С законом?
– Естественно, – Дотри посмотрел на полированную поверхность стола. – Вот минуту назад я упомянул Ван Гога. Полагаю, вам известно о споре по поводу его «Вазы с подсолнухами».
– Нам известна наша версия этой истории, – сблефовал Майк, – а теперь охота послушать вашу.
– Рынок сейчас немного штормит.
В ответ я пристально посмотрела на него:
– Рассказывайте детективам, мистер Дотри. Они в этом деле гораздо более сведущи, чем я. На самом деле их уровень интеллекта достаточно высок.
– Шум поднялся из-за того, что сейчас многие эксперты полагают, будто некоторые из его самых известных полотен и даже единственная гравюра – подделки. Они думают, что их нарисовали современники Ван Гога, а шустрые дельцы выдали их за его работы. Принимая во внимание, что его вещи идут по очень высоким ценам, можете представить, что спор разразился нешуточный.
– А Дени?
– Ну, не так давно Дени продала «Подсолнухи» богатому клиенту в Японию. Я не могу сейчас назвать его имя, но сделка была публично зарегистрирована. Теперь он подал жалобу правительству Соединенных Штатов…
Я перебила его:
– Не понимаю. Ведь предположительно поддельный Ван Гог висит по всему миру – от музея д'Орсэ до Метрополитен.
– Да, мисс Купер, но джентльмена возмутило то, что Дени продала ему картину после того, как отправила ее на экспертизу кураторам в Амстердам» и они сообщили, что ценность картины представляется сомнительной.
– То есть после того, как ей заявили, что это копия?
– Она яростно сражалась с этим мнением голландского министерства искусств.
– Но, решив не дожидаться окончания спора, – закончил за него Чэпмен, – она нагрела клиента. На сколько?
– Четыре миллиона шестьсот тысяч.
Чэпмен присвистнул:
– Неплохая работа, Брайан. А какова ваша доля? И что вам известно о расследовании, проводимом федералами по поводу мошенничества с заявками на аукционах?
Дотри покачал головой:
– В жизни не владел ни одним Ван Гогом. Я занимаюсь современным искусством.
Чэпмен стал ходить по маленькой комнатке взад-вперед, поглядывая на город за стеклянной стеной:
– Уф… Должно быть, однажды вам слишком туго завязали кожаную маску и повредили мозги. На этом дерьме нельзя заработать и ломаного гроша.
– Дени нисколько не волновало это аукционное расследование. Ее это не касалось – мне даже в голову не приходило ей рассказать. А что касается вашего чутья, детектив Чэпмен, – добавил Дотри, – то если дерьмом вы назвали те невзрачные нитяные скульптуры, то знайте, что я продал последнюю работу их автора – «Красная нить как половина восьмиугольника» – за четверть миллиона долларов.
– Несомненно, какому-нибудь яппи, с которым Купер вместе училась. Когда вы видели Дениз Кэкстон в последний раз?
– Кажется, в среду на прошлой
Дотри выказал больше эмоций по поводу смерти Дени, чем ее муж, но это могло объясняться нервами и волнением от нашего присутствия.
– Алекс, у тебя найдется повестка для Брайана? Покажешь ему? – Майк снова повернулся к Дотри. – Мы дадим вам несколько дней на то, чтобы собрать все, что требуется. И еще кое-что. Я так понимаю, в тюрьме у вас взяли отпечатки и прочее – мы сравним их с образцами, найденными на месте преступления. И не удивляйтесь, если заметите двух полицейских в патрульной машине, припаркованной напротив галереи. Они останутся там дня на три. И ничто – слышите – ничто не должно быть вынесено из галереи, пока мы с лупой в руках не осмотрим здесь каждый дюйм. Не сомневайтесь, мисс Купер выпишет ордер на каждый мой чих и прикроет мне тылы, поэтому я рассчитываю на ваше сотрудничество в этом расследовании.
Дотри поднялся на ноги:
– Но, детектив, у меня запланированы поставки и отгрузки предметов искусства на целый…
– Позвольте объяснить вам кое-что, мистер Дотри. Из газет мне известно, что в своих садомазохистских игрищах вы предпочитали быть сверху. Так вот, мне очень хочется поставить вас раком, в особенности перед каким-нибудь здоровяком ростом в восемь футов и весом в сто тридцать фунтов, осужденным за изнасилование, который уже дожидается вас в тесной камере государственной тюрьмы. И поверьте, я все сделаю, чтобы вас к нему доставить. Поэтому не шалите. Может, вы и войдете в тюрьму кочетом, но выйдите оттуда петухом.
Я отвернулась к Мерсеру и прикусила язык, чтобы не рассмеяться.
– Уведи меня отсюда.
– Мистер Дотри, – сказал Мерсер, встав и возвышаясь над нами, – а когда вы в последний раз видели Омара Шеффилда?
Он посмотрел в потолок:
– Думаю, тогда же. В прошлую среду, примерно неделю назад.
– Кто принял его на работу и чем он занимался?
– Всех нанимала и увольняла Дени. Омар тут вроде чернорабочего – передвигал экспонаты вешал картины. Вместе с приятелями покрасил стены Спросите его сами. Он придет через час.
– Не рассчитывайте на это, Брайан. Сегодня утром Омар задержится.
А Мерсер задал следующий вопрос:
– Вы знали, что у Омара несколько судимостей? Что он выпущен условно-досрочно?
Дотри помедлил, и я поняла, что он начинает тщательно подбирать слова.
– Я не уверен. Доходили какие-то слухи, но я не придал им значения.
– Не придали значения? – недоверчиво переспросил Чэпмен. – У вас тут что, лавочка, сотрудничающая с советом по условно-досрочному освобождению? Разве вы не знаете, что есть ограничения по трудоустройству для таких освобожденных? Думаю, вам просто понадобился новый мальчик для битья – черт, снова меня пробило на ваше садомазо… Омар Шеффилд – новая жертва в партнерстве Кэкстон – Дотри. Он мертв, как и Дени. Что вы на это скажете?