Пряничные туфельки
Шрифт:
Ну конечно, обсуждать чьи-то свадьбы – любимая забава, что в кухнях, что в гостиных.
– И на ком же женится принц Сай-Айрин? – отчего-то заинтересовалась Ринна.
Казалось бы, какая разница?..
– На дочери герцога из Грета. Она очень красивая, её зовут леди Гальдания. Уже приехала в Лир, как бы просто в гости, вы понимаете.
– Леди Гальдания? Дочь герцога Северина? – Ринна даже рассмеялась от неожиданности.
Говорят ведь, что мир тесен! Малышка Дани, младшая дочь тёти Ровены, двоюродной сестры отца. Тоже её кузина, выходит. Значит, она выросла и выйдет замуж за Сая-Айрина.
– Наверное, они будут прекрасной
– А они даже не виделись ещё! – сообщила Сина с хитрой улыбкой. – Принц Айрин сейчас в Джубаране, охотится на львов. Лев – это… – она повела вокруг себя руками, показывая нечто неопределённо-огромное. – А принца пригласил тамошний кайс. Он его часто приглашает. Кайс – это вроде нашего герцога. Принц и жил в Джубаране несколько лет, не знаю уж, почему. Какие-то королевские дела! Он вроде бы сказал родителям, что пусть сватают кого хотят, ему всё равно и надоело. Жениться ведь всё равно надо принцу! Так что он, может, и не знает пока, что его невеста ждет! Вот будет сюрприз! – девушка была горда тем, что может выложить леди столько интересного, и торопилась угодить хоть так.
– Да, порадуется, – усмехнулась Ринна, оглядываясь.
Они уже пришли в библиотеку. Полок с книгами было много, окон тоже много и все забраны дымчатыми стёклами, только одно – прозрачное. Ринна первый делом подошла к этому окну. Увидела пустой парк и дорожку, посыпанную песком.
Значит, её несостоявшийся жених скоро женится на её кузине. На которую согласился загодя, потому что ему все равно, надо же на ком-нибудь жениться. Дани раньше была хорошенькой, Ринна помнила девочку в розовом платье, с которой когда-то гуляла по парку Ленгара – герцогиня Северин с дочками гостила у них однажды. Теперь та девочка выросла и стала, наверное, настоящей красавицей. И Ринна на миг ощутила злость на своего «жениха» – если ему всё равно, вот и женился бы на какой-нибудь страшненькой длинноносой крыске! Ишь ты, всё равно ему и надоело…
А она, конечно, нашла, о чем беспокоиться! Кажется, это она сейчас в проблемах по шею, а Сай-Айрин пусть себе охотится на львов с джубаранским кайсом! А потом женится.
На львов. Джубаранских. Отчего-то сердце Ринна сильно ударилось в груди. Перед мысленным взором развернулась пустыня из сна, и огромный лев. И она – пантера. Да какая из неё пантера, о Пламя…
В начале сна она была маленькой рысью, к концу стала более сильной и уверенной в себе кошкой. А где-то там, в настоящей пустыне, где охотятся на львов, родился настоящий лев, образ которого принимает тот колдун. Точнее, он становится этим львом – не во сне. Она даже не знает имя колдуна! И почему бы им было не познакомиться? Показалось, что сухой, жаркий воздух пустыни на самом деле щекочет ноздри. Налетевший ветер бросил в лицо колючие песчинки. На камне остался ненужный подарок колдуна – большая, красивая ажурная шаль из шёлка. Её, наверное, всё-таки занесло песком…
– Принц Айрин ведь тай! – продолжала щебетать Сина. – А говорят, таи охотиться не любят! Интересно, леди Гальдания тоже тай?
– Нет, она не тай, – ответила Ринна, она это точно знала.
– Я всё хотела спросить у эсса Говерика, правда ли, что таи не охотятся. Но я немного его боюсь, леди. Хотя он и очень приятный человек.
– Охотятся таи, и егерями служат. Постойте. Эсс Говерик – тай?
– Ну да! – закивала Сина. – Я сама видела, как он собаку успокоил, что на него лаять стала. У нас
– Каких там двадцать – все сорок, – перебила Ринна, а в лицо как будто опять дохнуло жаром пустыни.
«Тебе может угрожать только человек с сильным даром, который поймёт... Можно никогда такого не встретить, или встретить, но он не воспользуется». Так сказал колдун-лев. Это значит, что тай может быть опасен для неё. Если захочет.
Надо повидаться с этим эссом Гавериком. Или лучше сначала взглянуть на него?
– О, эсс Вернан вернулся, миледи, – Сина заглянула в окно.
По парковой дорожке, действительно, деловито шагал Вернан. Как кстати. Где выход в парк, Ринна уже поняла. Она выбежала из библиотеки мимо Сины, потом – по короткой лесенке, через коридор, толкнула тяжёлую дверь и выбежала наружу.
– Вернан!
– Леди Ринна? – он остановился, поражённый.
В его взгляде – сначала осторожность, озадаченность, потом он глянул куда-то наверх, снова на Ринну, теперь с радостью…
– Леди Ринна? Это точно вы? Правда?
– Конечно, это я, Вернан!
Вдруг всё окружающее стало терять чёткость, закружилось…
– Ринна! – с каким-то отчаянием воскликнул Вернан.
Больше она ничего не услышала.
Негромкий смех и нежный голос Исминельды. Она говорит с отцом, но отца почти не слышно. Ринна – на балконе, рассматривает в подзорную трубу корабли на рейде. Это Гринзаль, вся бухта видна как ладони, и эти корабли – дальше, в море. Ну да, их гринзальский дом. Небо ярко-голубое, и море – сине-зелёное, аж светится, наяву не бывает таких красок. Это сон, конечно.
– Эсс Гаверик согласился заниматься с Ринной, – говорил Исминельда. – Он считает, что её дар надо не прятать, а оттачивать. Они пока могут заниматься и ежедневно.
Отец что-то ответил.
– Он и не должен быть другом тебе! – воскликнула Исминельда. – Ты ему платишь, и хорошо платишь. Да, мне сказали, что его сыновья служили на флоте и погибли в той битве при Раджаде. Во время войны погибли многие, что же, ты не будешь брать на службу их родных? И ты ведь сам нашёл его для Ринны!
– Я ошибся и признаю это, – отец повысил голос, – надеюсь, ты придумаешь чем заняться и без уроков у тая. Она выйдет замуж и хорошо бы ей пореже вспоминать о своём даре!
– Это я могу забыть о даре. Она более одарённая. А эсс Гаверик – самый лучший тай…
Родные голоса ускользают, остаётся море и небо, которое Ринна рассматривает в подзорную трубу. Она потом много лет не вспоминала о том подслушанном разговоре, а тогда не огорчилась, что уроков с таем больше не будет. Не так уж это весело – уроки, неважно какие…
Ринна – в кресле, с книгой на коленях. Книгу эту видит впервые в жизни. Про путешествие кого-то там по Пустынным землям. За окном смеркается. Вот так: только что было утро, теперь вечер. Ну да, она же упала в обморок в парке, когда выбежала к Вернану. Потом, выходит, она задремала в кресле и видела сон. И будто бы Исминельда называла эссом Гавериком того тая, который учил её управлять даром. Она и сама недавно вспоминала его. Он – эсс Гаверик?! Это могло быть воспоминанием, а могло и её фантазией. Во всяком случае, в этом надо убедиться.