Пряничные туфельки
Шрифт:
Они вернулись в таверну. У входа стоял экипаж, рядом топтался угрюмый кучер. И сердце снова сжалось от плохого предчувствия. Хотя что ещё, казалось бы?..
Медленно она поднималась по лестнице, словно боялась. Распахнутая дверь. Резко пахнет каким-то лекарством. Бледный Рик на кровати, его глаза закрыты. Таз с окровавленными бинтами на полу. Ивар посреди комнаты – блестящие глаза, жесткие скулы. Колдун города Лаверри сидел на стуле возле кровати. Рик ранен – у него перебинтовано плечо и нога выше колена. Но ведь этого всего просто не может быть…
– Что случилось? Рик?!
Она бросилась к нему, но Ивар
– Осторожнее, эсса. Его сейчас лучше не трогать, – у него был колючий, холодный голос, и такой же взгляд.
– Позвольте, – она дернулась, он не пускал.
– Но – почему? У него ведь защита… – пробормотала Ринна, вглядываясь в лицо Рика. – Как его рана? Эсс колдун?..
Колдун повернулся к ней, сказал:
– Хорошо, что эсса Кана сразу доставили ко мне. Поэтому он жив, – и смотрел он на Ринну с каким-то настороженным интересом.
– Оказалось, что защиты нет, – сказал Ивар почти любезно, – на нем висели обычные побрякушки. Но точь-в-точь такие, как его прежние, проверенные амулеты. Если очень внимательно рассматривать, можно найти мелкие отличия. Чьи-то ловкие пальчики поменяли его амулеты, эсса Кан. Чьи бы, как считаете? Это могли быть лишь те пальчики, которые с ним рядом, когда он спит, например. Которым он доверяет.
И даже глупец понял бы, на что он намекает. Но – Рик жив, а это главное!
– Прекратите, эсс Ивар, – она постаралась говорить спокойно и холодно, хотя ладони пришлось сжать в кулаки, чтобы унять дрожь. – Ничего глупее быть не может. Пропустите меня.
Она не подменивала амулеты Рика. Точно так же, как и не беседовала по ночам с эссом Готардом. Но…
Ей стало холодно от таких мыслей.
– Один амулет остался, тот, который одновременно гильдейский знак, – сказал колдун.
И тут Рик открыл глаза, прошелся медленным, затуманенным взглядом по комнате. Позвал негромко её:
– Иди сюда, кошка. Сядь.
Ивар тут же её отпустил, но не сводил глаз с них обоих. Она нетвёрдо подошла, присела на край кровати, осторожно взяла Рика за руку, его пальцы шевельнулись в ответ. Колдун тут же подскочил со свечой, уже горящей:
– Давайте сразу кое-что выясним, эсса. Принесите клятву на Пламени, что это не вы заменили амулеты. Или признаетесь, что это сделали вы?
– Не я, – она покачала головой, – и ничего об этом не знаю, – и поднесла ладонь к пламени.
Пламя не поднялось. Она с ужасом смотрела на огненный язычок, не отнимая ладони. Вот он начал расти, ну наконец-то…
И вдруг погас совсем.
– Вы сделали это, похоже. Вам придётся кое-что объяснить, эсса, – колдун нахмурился. – И пора послать за стражей. Дознание не моё дело. Это преступление. Давно их не было в нашем тихом городке!
– Я не обвиняю, я жив, это семейное дело, – возразил Рик. – Никакой стражи, я запрещаю. В чем дело, Ри? Объясни, что происходит?
Она отчаянно посмотрела на Рика.
– Я должна кое-что рассказать. Кажется, это важно.
Ну да, рассказать про визиты Вернана. И она виновата, что молчала до сих пор!
– Говори, кошка. В чём дело? – Рик говорил тихо.
Они скажут, что это попытка отвертеться. Тем более что Вернана никто не видел и, возможно, не увидят больше.
– Я не меняла амулеты. И как говорила с эссом Готардом ночью, тоже не помню… – она судорожно вздохнула, а в глазах разливалась чернота.
Она покачнулась и упала бы, если бы Ивар не подхватил.
– Эсса в обмороке, – сделал вывод колдун. – Ничего, сейчас я приведу её в чувство. Эй,
А сам продолжал:
– Эссу надо допросить. Вы хотите присутствовать, эсс Кан? Вам лучше бы поспать, вы слабы. Кстати, если эсса переночует в каземате при караулке, она станет гораздо разговорчивей, это проверено. Можно послать за стражей, но делу ход пока давать не станем.
Рик только отрицательно мотнул головой. Он побледнел ещё больше.
– Никакой стражи! – рявкнул Ивар. – Приводите её в чувство, вы же колдун, вы можете!
– Как скажете, – поморщился колдун. – Выпейте пока укрепляющее, эсс Кан. Как же я не люблю эти семейные преступления.
Глава 13. Сломанная кукла
Было так хорошо, чуть прохладно и спокойно, но спать больше не хотелось, и Ринна открыла глаза. Да, уже утро, но…
Чужая комната, чужая постель. И всё не так, всё неправильно. Ринна села и огляделась. На ней – кружевная шёлковая рубашка. Чужая рубашка. Ринна Венеш не любила спать в шёлковом белье, тонкое льняное полотно ей нравилось больше. Её волосы заплетены в косы, и ночной чепец на голове – ещё и чепец! Ринна его сдернула, бросила на подушку. Постель широкая, как в её спальне в Ленгаре, подушек и подушечек – десяток, не меньше! Стёганое шёлковое одеяло, тяжёлый бархатный полог над кроватью. В комнате – резная мебель, отделанная серебром и костью. Наборный деревянный пол, ковёр перед кроватью. У противоположной стены на манекенах – два платья. Чьи это платья? В Лаверри Ринна приехала в мужском костюме, на другой день она купила себе белье и платье, и ещё два заказала портнихе – подчёркнуто простые платья, но из хорошей ткани. А эти – сшиты по моде, и вряд ли они подойдут хозяйке кондитерской.
Что это, богатый постоялый двор? Больше похоже на гостевую спальню в богатой усадьбе или в замке. Или на хозяйскую спальню.
Всё чужое. Ринна выбралась из постели, подошла к зеркалу. Мелькнула пугающая мысль, что она сейчас и в зеркале увидит чьё-то чужое отражение, но нет – в зеркале была она, леди Ринна Венеш. Точнее, эсса Ринна Кан. Нет – леди Ринна Кан, замужество не может отобрать у неё этот титул! Впрочем, это сделал король, а король как раз может. Так что да, она больше не леди. Она просто эсса Кан, простолюдинка, жена циркача, член Пекарской гильдии, хозяйка кондитерской в городе Лаверри. Вот, всё и вспомнилось, а ведь только что в голове была приятная пустота, позволяющая с чистой совестью упасть обратно на пухлые подушки и подремать ещё…
Её почти обвинили в покушении на Рика Кана, её мужа. Рик ранен. Ранен не смертельно, спасибо Ясному Пламени. Но – где всё это? Куда вдруг подевались раненый Рик, несносный Ивар, въедливый колдун из Лаверри, да и весь Лаверри с её кондитерской?
Девушка в зеркале – отдохнувшая и неплохо выглядит, хотя Рик опять придрался бы к её худобе. Она поправилась уже за время их путешествия верхом, потому что Рик в каждом трактире заказывал ей все вкусности, которые могла найти хозяйка, но теперь – куда что делось. Волосы шелковистые, пряди у висков чуть вьются – за ними ухаживали тщательно. На указательном пальце левой руки должен быть небольшой ожог – Ринна получила его, вытаскивая из духовки противень с пирогами. Теперь нет никакого ожога. Как и неосторожного следа от губ Рика возле шеи – он ведь был, она ещё радовалась, что платье удачно его скрыло. Нет её браслетов. Ещё нет топазовых серёжек – но Ринна иногда их снимала, конечно. И подвески с фальшивыми топазами тоже нет – а вот её она не снимала никогда.